самым таинственным для меня стал Эрнст Теодор Амадей Гофман, которому, помимо «Щелкунчика», принадлежит ещё и такая фраза: «Я похож на детей, родившихся в воскресенье: они видят то, что не видно другим людям».
Свадьба родителей. 1979 год. За кольцами папа ездил в Доброе
***
Через всю жизнь, вечерами расхристанными,
В сверкании улиц, с лицом пилигрима,
Я пробегаю в своей пантомиме.
Я – не отсюда с мечтой бескорыстною.
Нашим иль вашим, плохая, хорошая,
Странствуя мимо с душою-шарманщиком,
Я всё равно – воробьёныш взъерошенный,
Ангел-поэт, не родившийся мальчиком.
Как и пришла в этот мир – обнажённая,
Так и отсюда уйду – не разжившейся,
Светлой мечтой о любви окрылённая,
И – опалённая – жизнью приснившейся.
И ещё одно фото со свадьбы родителей, на котором есть Киргиз – тётя Рая, она в центре. Такой я её и помню
В день моего рождения, в воскресенье, была капель, и с тех пор каждый год 3 февраля капает с крыш – редко когда не бывает…
Редкая семейная фотография со сказочно красивой мамой. Мне здесь, кажется, год. До моего разговора о наших корнях с тётей Таней – сестрой отца – я это фото не видела
С документами вышла, конечно же, путаница – записывать меня ходил папа, которому выдали свидетельство о рождении меня в Чаплыгине, а не в Липецке, и не Алены, как хотели меня назвать, а Елены – потому что, объяснили, имени Алена нет, дома зовите как хотите. Вот всю жизнь я и воюю из-за одной буквы – в паспорте я Елена, а зовут меня Алена – на Елену я даже не отзываюсь. Пишу я свои имя и фамилию принципиально через букву е, без ё – так серьёзней.
Мама считала, что я вылитый отец, хотя ей все говорили, что я похожа на неё. Но для меня мама была недостижимой красавицей, сравниться с которой могли только секс-символы итальянского кино того времени. В отличие от меня, в своей неземной красоте она, как и моя прабабка, была уверена – и тут не поспоришь, это действительно так.
Одна из фотографий мамы, Елены Николаевны Тишаковой
И ещё одна… Красавица!
Сразу после моего рождения мама поступила в Московский государственный университет на факультет журналистики, где училась заочно, и дважды в год уезжала туда на сессии, оставляя меня своим родителям. Папа работал шофёром, электриком, кочегаром – в детстве я его мало помню. Помню песни, которые он пел мне под гитару, когда укладывал меня спать: «Лади-лади-лади-лай-дай, музыка, громче, громче играй! Как прекрасна принцесса на троне – в парчовой одежде, в алмазной короне…»
Романтический папа – выше всех. Чаплыгин, 80-е, на работе
С мамой