рассмотрении пробуждал-таки любопытство. Он был похож на учёного-физика, очевидно перепутавшего дверь своей ядерной лаборатории с дверью ночного клуба. Даже в сидячем положении, на стуле за столом, он казался длинным, тощим, угловатым и неуклюжим. Всклокоченная причёска, словно она вообще никогда не знала, что такое расчёска, огромные дурацкие очки с толстыми линзами, как у телескопа, потёртые до невозможности джинсы и свитер дополняли новыми штрихами забавный портрет.
Если бы случайному наблюдателю сейчас кто-нибудь шепнул на ухо, что перед ним отдыхают в ночном клубе вовсе не учитель математики и не какой-то там физик, он бы не поверил. А если бы узнал, что перед ним сидят личный помощник Президента Российской Федерации по текущим организационным вопросам Аркадий Горин, и не какой-то там чудаковатый физик, а старший помощник военно-морского атташе Великобритании в России Мэтью Скотт, он бы, наверное, разразился гомерическим хохотом. Разве они такие на самом деле?
Перед Скоттом на столе стояло блюдо с тонкими кусочками бекона, и возвышалась эксклюзивная бутылка виски, выполненная в виде башни британского Парламента Биг Бен. Перед Аркадием стоял большой стакан с только что выжатым апельсиновым соком.
Мужчины, казалось, увлеченно смотрели на сцену, где жарко изгибалась стриптизёрша, довольно быстро успевшая избавиться от накидки и лифчика. На самом деле Аркадий и Мэтью, глядя на сцену, видели перед глазами совсем другой стриптиз, они незаметно разговаривали вполголоса.
– Всё готово, Мэтью.
– А кто «тунец»?
Стриптизёрша сорвала с себя юбочку, но в этот момент на сцену вывалился разгорячённый Маслов и прервал представление. Скрипка тонко взвизгнула, и оркестр озадаченно умолк.
Белобрысая стриптизёрша изумлённо раскрыла густо накрашенный рот, почти с ужасом глядя на Маслова. Ещё несколько минут назад он был в отутюженной форме мичмана, а теперь измочаленные форменные брюки и рубашка висели на нём мешком, а галстук лихо съехал на живот. В руке разудалого мичмана плескался стакан с водкой. Маслов одним коротким движением сгрёб стриптизёршу в охапку.
– Люди, ёлы-палы, хорошо-то как!
Маслов поднёс стакан к губам стриптизёрши. Стакан в его руке стал раскачиваться, как будто на сцене вдруг началась морская качка. Водка щедро пролилась на обнажённую грудь девушки.
– За русский подводный флот. Есть флот, есть Россия. Пей!
Сценический лоск мгновенно слез с артистки, она зябко поёжилась. Вместо отчаянной и зажигательной стриптизёрши перед зрителями вдруг предстала жалкая провинциальная девчонка.
– Пей! Кому говорю?
Маслов приставил край стакана к губам девушки так, словно она всю свою короткую жизнь просила его об этом. Стриптизёрша, выпучив глаза, невольно глотнула из стакана и закашлялась.
На сцену выскочили два плечистых огромных, как шкафы, охранника. Стриптизёрша в панике бросилась бежать.
«Шкафы»