оторванная от домашнего уюта рука делала зарубки на ближайшем к общежитию углу деревянного туалета.
Единственной радостью этих селян по принуждению были субботние и воскресные дни. Вот когда можно было вволю отоспаться и отогреться под лучами теплого сентябрьского солнышка. Никто не гнал в шею, не требовал выполнения дневной нормы и вообще наступал двухдневный рай.
В один из таких погожих дней, трое студентов – медиков мирно отдыхали на лавочке, врытой в землю у самой стены сельского общежития, наслаждаясь блаженным бездельем. Рука юноши, обладателя огненно рыжей шевелюры, сидящего на самом краю лавки, цепко сжимала наполовину опустошённую бутылку портвейна. Отметив большим пальцем то количество жидкости, которое скорее, по мнению оппонентов, ожидающих очереди, чем по его собственному разумению соответствовало одному среднестатистическому глотку, он не торопливо поднес горлышко ко рту. Адамово яблоко совершило несколько судорожных подёргиваний вверх – вниз пропуская нектар внутрь организма и, замерло. Закончив священный ритуал рыжий с видимым сожалением передал сосуд наполненный живительной влагой, рядом сидящему приятелю, проводив его печальным взглядом в последний по кругу путь. Следующий по очереди судорожно сглотнув слюну, накопившуюся во рту за время томительного ожидания, повторил процесс с завидной точностью. Бутылка совершила уже не один круг и, ее содержимого оставалось буквально не несколько глотков. Но рядом в травке мирно дожидались своей участи две ее сестры – близняшки, наполненные до краёв. Это радовало глаз и веселило душу отдыхающих.
Визгливый женский крик, разорвав утреннюю тишину, прервал приятно протекающую трапезу. Приятели, с интересом приготовились наблюдать сцену колоритного сельского скандала.
– От чёртова душа, – донёсся визгливый женский голос из ближнего двора. – Та когда он уже напьется той водки? Посмотрите люди добрые, что оно творится? Пьет, не просыхая, сучий сын. А что мне прикажете делать с тем клятым кабанчиком, пропади он пропадом? Хоть караул кричи. Мария, я тебе умоляю Господом нашим Богом прошу, не давай ты ему самогона хоть до вечера. Пусть дело сделает, а там хоть зальется.
– Та я и не даю. Не знаю, где берет, чтоб он ему поперек горла стал. Будет лакать пока не закончится. Думаю, дней на пять у него запас того зелья еще есть.
На улице показались две женщины. Жена ветеринара, о котором шла речь, закрывала калитку. Вторая, по всей видимости, владелица кабанчика, стояла рядом размахивая руками, в негодовании хлопая ими себя по бёдрам.
– Сколько дней, говоришь? Пять? Да могу я столько ждать. То есть, я то могу, да кабанчик растет, как подорванный
– Что я могу тебе посоветовать. Иди к студентам. У них выходной. Вон, на лавке отдыхают, винище хлещут. Вчера в магазин завезли. Договаривайся пока они еще мало выпили и еще в состоянии языком шевелить.
– Та,