на помощь, протянула свою мягкую, теплую, нежную руку, пришла спасти своих потерянных детей.
– А может он мимо пролетит, – несмело заметил какой-то скептик, но на него зашикали, заставив замолкнуть и не омрачать такую торжественную минуту.
Звездочка проползла по небосводу и скрылась за горизонтом. Никто не расходился. Стояли и ждали, устремив глаза на противоположную точку горизонта, на восход. Дрожали от ночного холода, но никто не уходил. Все ждали. Разговоры, начавшись, тут же затухали. Ждали.
Наконец, спустя мгновения вечности, звездочка вынырнула из-за горизонта и опять лениво поползла меж звезд.
– Ура! К нам летит! – заорали все, оживившись, прыгая от радости, обнимаясь и целуясь со знакомыми и незнакомыми, словно все стали с этого мгновения единой и дружной семьей. – Наши! Ура!
Кто-то бросился собирать валежник. Ломать сарай и палить, несмотря на увещевания, костер в надежде, что огонь заметят из глубин космоса. Кто-то побежал за выпивкой и закуской. Вскоре у костра уже веселился весь город. Одни пили вино из местных ягод, другие танцевали вокруг костра, третьи молча, со слезами на глазах смотрели в небо. Конец всем горестям и невзгодам. Впереди только счастье, безоблачное, нечеловеческое.
Следующие дни проходили в томительном ожидании. Деловая деятельность была парализована. Никто не хотел ничего делать, работа валилась из рук. И только небосвод находился под постоянным надзором. Целыми днями группки людей стояли, устремив взоры к небу в надежде заметить движущуюся точку. Обсуждали причины задержки и успокаивали друг друга, что они вот-вот, если не сегодня, то завтра уж обязательно появятся. Звездочка по ночам все так же неутомимо плыла в небе, не улетала, не исчезала. А с ней и не исчезала надежда. Днем и ночью горели сигнальные костры, подымались высоко в небо столбы дыма.
Наконец, на третий день ожидания на площадь опустился флаер, и из него вышли три человека. В форме космической военной пехоты, с эмблемами голубого шара на золотистом фоне. Земляне!
Грубые неподвижные лица, жесткий взгляд заставили кинувшихся было обниматься жителей Траска остановиться, притушили радость встречи. Прибывшие внушали смутную тревогу.
Наиболее представительный космонавт, весь в нашивках, эполетах и аксельбантах обвел невыразительным взглядом обступившую их толпу и произнес:
– Кто главный?
Донов выступил вперед:
– Траскмен Донов. Представляю жителей, – повел он рукой в сторону земляков, – города Донов. На планете еще имеются девять…
– Знаю, – прервал его космонавт. – Я – капитан Шейни, адъютант командира линейного крейсера «Зонтаг» космического флота Земли генерала Виста. Нам необходимо переговорить. Конфиденциально, – подчеркнул он.
– Может, вы что-нибудь скажете для начала людям, – Донов кивнул на жителей. – Они очень долго этого ждали.
– После.