и вправду, просиди мы наедине подольше и откажись жених от свадьбы – тогда уж точно никто меня замуж не позовёт. Останется разве что за вдовца с кучей малых детей идти или в монастырь.
– Да полноте вам, Финист Кощеевич! Мы вам доверяем, разве бы кто подумал, – замахал руками отец.
– Кто что подумает, его дело, – спокойно возразил Финист батюшке, смотря при этом на меня, – но невесту глупые сплетни могут расстроить. Наедине мы наговоримся, как свадьбу сыграем. – И локоть мне подставил, приглашая вместе в залу пройти.
Нянюшка ахнула. Мачеха ладонь к губам приложила от растерянности. Я тем более не знала, что сказать и сделать. Что же он, неужели не отказывается от свадьбы?
На вид Финист годков на десять меня старше, не больше, и суровости всей – в шраме от губы до подбородка. Да и статный он, в отличие от нас с отцом. Когда руки на груди сложил, синяя ткань рубахи натянулась, и все девицы в зале на него неприлично уставились. Даже сестрица моя, Алёнушка, из-за спин подружек выглянула. Ей всего пятнадцать годков стукнуло, а она заневестилась, расцвела красой. Волосы, как золото, густые, длинные, сама высокая и стройная, и спереди есть на что посмотреть, и сзади всё ладно. Парни вокруг неё пчёлами вились. Если бы Финисту Алёнушку предложили, он точно согласился бы.
– Митрофан Степанович, дорога была долгой, не до танцев сегодня. Лучше обсудим, когда свадьбу играть. Мне у вас задерживаться некогда, дела ждут.
– Конечно, Финист Кощеевич, как пожелаешь. Может, вина ещё подать? Или блюд каких? – засуетился отец, уводя гостя, чтобы тот меня внимательней не разглядел. Вдруг передумает?
А я забыла, как дышать. К щекам прилила кровь, и я гадала, глядя вслед жениху, как так получилось, что он согласился на свадьбу? Тут подскочила мачеха, быстренько подхватила меня под локоток и повела в опочивальню, чтобы я чего не ляпнула напоследок.
Когда за мачехой закрылась дверь, я заметалась, не находя себе места. Эта свадьба не давала мне покоя! Другая невеста радовалась бы – жених пригож и молод, – но меня одолевала тревога. Чуяла я какой-то подвох. Ведь он мог любую выбрать, ту же Алёнушку, и она пошла бы за него, мать с отцом уговорив. Финист за неё приданое получил бы хорошее – отец на младшенькую дочь никогда не скупился. А тут самому платить придётся. Странно всё это.
Я не считала себя глупой: сестра Василиса быстро отучила меня от такой мысли. Однажды привезла книжку с задачками и первый вопрос вслух задала, размышляя, а я взяла и ответила. Она другой вопрос подбросила, уже с любопытством, – и тут я не сплоховала. Да разве трудно посчитать, сколько овец на лугу пасётся, если волки троих забрали, а пастухи из другой деревни ещё восьмерых привели. Наглядно ведь! Тогда сестрица загадками сыпать начала, а как поняла, что я легко очень отгадываю, сели мы за учёбу вместе. Так и перерешали всё, пока она летом у нас отдыхала.
Привыкла я с тех пор думать, отчего что происходит. И сейчас не сходилось у меня условие задачки с её решением. Конечно, подруженьки много баек про красавиц и чудовищ рассказывали, и про царевну-лягушку, но та ведь