не было особого желания встречаться с человеком, который пару зим назад служил Эдварду Баррету, основавшему проклятую лабораторию. Пусть тот и был убит, но воспоминания о мучениях там вряд ли можно убить так же просто…
– Bonbon, я безмерно ценю твою заботу, но, если ты еще раз посмотришь на меня так обеспокоенно, я начну звать тебя Сим-симом при посторонних, – Рие устало усмехнулся.
– Нужен ты мне больно, – фыркнул Макс, отворачиваясь. Он на самом деле переживал за напарника, но ни за что бы в этом не признался.
Наконец они дошли до нужного кабинета. О том, что в университетских кулуарах они все же не заблудились, свидетельствовала табличка на двери: «Профессор М. Чейз».
– Входите, – раздался ответ на стук.
Макс заглянул внутрь. Там отчетливо пахло сандалом и амброй, а еще кофе, который стоял на краю стола. Мортимер почти не изменился: густые, немного насупленные брови, тонкие губы и пронзительные темные глаза, теперь смотрящие на гостя.
– Уорд, надо же! – Чейз поднялся, позволяя себе слабую улыбку.
– Здравствуй, – Макс пожал протянутую руку, покосившись на замершего в проходе Рие.
Ришар какое-то время смотрел на помрачневшего Мортимера. Затем расплылся в хищной ухмылке, прошел внутрь и по-хозяйски уселся на диванчике у стены:
– Шикарно устроился, я погляжу!
– Не жалуюсь. Чем обязан?
– Нужен совет опытного алхимика, – Макс подал Чейзу папку с копиями символов с тел жертв. – Может, слышал про Глифа.
– Еще бы не слышал! – хмыкнул Мортимер, возвращаясь за стол, но уже разглядывая документы. – Похоже, теперь всем преступникам будут придумывать свои прозвища…
– Не всем, у тебя же все еще его нет, – едко заметил Рие.
Макс нервно покосился на него. Он даже не мог, как обычно, попросить его заткнуться. У него не было на это морального права. У Мортимера тоже, поэтому он промолчал.
– Можешь сказать что-то уже сейчас? Или лучше связаться с тобой позже? – Макс постарался вернуть разговор в более деловое русло.
– Я еще посмотрю, но… Это больше походит на работу школьника… Часть символов не закончена, в некоторых есть неточности… Те, что верны… Нет, у них нет формул, – Мортимер листал страницы, иногда возвращаясь к предыдущим и словно сравнивая что-то.
– Значит, они нарисованы даже не магом?
– По меньшей мере, не человеком, который прошел хотя бы курс алхимии и… – Чейз вдруг осекся. – Хадс…
– Что-то необычное? – Макс подошел ближе. Пока Мортимер говорил примерно то же, о чем Лира писала в отчете, но она ничего странного не отметила. Так что это был едва ли не единственный шанс узнать хоть что-то о символах, которые оставлял Глиф.
– Вроде того… – Чейз сжал челюсть, но заговорил снова, постучав пальцем по одному из знаков: – Вот это. Это похоже на недорисованный символ философского камня.
– Это камень, который Баррет вживлял бывшим узникам лаборатории, чтобы контролировать их?
– Да. Печать на камне состояла как раз из