приставила трубку к уху Ким.
– Скажи: «Здравствуй, Джерри», – прошептала Карлотта.
– Привет, Джерри.
Из телефона донесся смех Джерри.
– Скажи: «Как дела?» – подсказала Карлотта.
– Как дела? – повторила Ким дрожащим голосом.
Карлотта забрала трубку.
– Ты уверен? – спросила она. – Он здесь, минутку.
Карлотта повернулась. Билли пропал. Она накрыла трубку рукой.
– Билл!
– Он ушел в гараж, – сказала Джули.
Лицо Карлотты помрачнело. Она убрала руку и снова улыбнулась.
– Видимо, он ушел, Джерри. Что? Нет. Я ошиблась. Его и не было в доме… О, да… так скучаю… О, да, да… О, Джерри… Пожалуйста, будь осторожен. Я тебя жду… Не стоит… Не хочу прощаться… До следующей недели, – ее голос опустился до шепота. – Люблю тебя… Пока!
Карлотта подержала трубку у уха. Затем медленно опустила. И вздохнула.
– Мило, – захихикала Джули.
– Да, – подхватила Карлотта.
В голове закрутились детали. Купить новую блузку. Юбку. Что-нибудь с вышивкой. Откуда взять деньги? Тогда только блузку. Что-нибудь яркое. Карлотта представила, как Джерри выходит из самолета, по-мальчишески ей машет, спускается и обнимает. Они куда-нибудь поедут. В голове всплыли другие картинки с Джерри… Она улыбнулась.
Карлотта скрестила ноги. Сегодня она чувствовала себя необычайно красивой. У нее загорели щеки, лоб, руки и ноги, отчего темные глаза казались еще чернее. Она прямо смотрела на Шнайдермана.
– Ну все, доктор Шнайдерман, – сказала она. – Вы получили результаты анализов. В чем дело?
Шнайдерман покрутился на стуле. Так делал его руководитель. Но Шнайдерман от этого почувствовал себе скорее неловко, чем непринужденно. Он постучал по нескольким папкам на столе и открыл первую.
– У меня нет всех ответов, Карлотта. Но мы знаем, что с вами все хорошо – физически. И, судя по тестам, ваш интеллект даже выше среднего.
– И?
– Остается лишь одно.
– Что?
– Психологическое развитие. Эмоциональное. Тут анализы и ваши рассказы начинают сходиться.
Карлотта улыбнулась. Шнайдерман заметил, как что-то изменилось. В ней чувствовалась внутренняя жизненная сила. Ее жесты излучали уверенность. Впервые она относилась к себе с юмором. Ему стало интересно, в чем причина вновь обретенной решимости и оптимизма.
– Уж простите, доктор Шнайдерман, – сказала она, – но для меня все это звучит как на другом языке.
Он не смог удержаться от смешка.
– Понимаю. Суть заключается в том, что определенные этапы нашей жизни на самом деле никогда не умирают. Они продолжают жить внутри нас. И возвращаются по тем или иным причинам. И тогда могут вызвать бред, тревогу и даже галлюцинации.
– Как просто.
– Не совсем. Мы сами, наша основная часть, будто дырявая. Прострелена насквозь. С сознанием все хорошо. Оно заказывает гамбургеры, читает газету, кричит на детей. Но какое-то более глубокое переживание, другая часть выползает наружу, как фокусник