неидеальными расами». Однако Авелин, расписав во всех красках и подробностях, сколь полноценным станет мир, заверил Хар’ога, что прочие создания не будут угрожать благоденствию их любимцев: эльфы стали бы существами созидающими, а люди и им подобные властвовали бы за тысячу вёрст от них.
– Ничто и никто не останавливается в своём развитии, – вздохнув, сказал Хар’ог. – Пройдут века, и люди обретут разум достаточный, чтобы собраться в поход и пойти войной на наши народы, – усевшись в корнях гигантского дуба, тенью своей кроны заслонившего всю поляну, он призадумался. – Но обделять их интеллектом в угоду нашим творениям – кощунство и вопиющая несправедливость.
Авелин провёл ладонью по шершавой коре, поскрёб тёплыми, осязаемыми пальцами по настилу изумрудного мха. Нежная ладонь отпечаталась на тёмно-зелёном ковре, но оттиск мгновенно исчез с дуновением ветра.
– Стало быть, ты и вовсе не считаешь их создание нужным? – спросил Авелин, изумлённо склонив голову набок. Он прислонился к широченному стволу и вальяжно перекинул ноги через массивный корень, вырвавшийся из земляных недр. – В прошлых мирах люди показали как свои недостатки, так и достоинства. Мне кажется, и в этой обители им найдётся место.
Синеватая пятерня вплелась в золотые космы. Хар’ог потрепал брата по волосам, взъерошив мягкие локоны, и тихо вздохнул. Тонкие прядки упали Авелину на лицо, зазмеились солнечной канителью по его носу и щекам, свесились на глаза. Прелестное зрелище, любоваться которым Божество Неба и Вод было готово целую вечность. Многие вечности.
– Нет, – разморенный лесной прохладой, возразил он, привлекая Авелина к себе. Светлая голова послушно, словно кукольная, упала на подставленное плечо. – Вижу, твоё стремление внести некое… разнообразие в природу нашего мира сильно и его вполне можно оправдать, если прислушаться к голосу разума, – Хар’ог ласково подул на нежный лик, его просоленное дыхание выбило из прикрытых зениц слёзы.
Затем Бог поймал одну жемчужину пальцем и всмотрелся в блестящий водоворот, кружившийся внутри неё.
Подумать только: крошечная, ничтожная капля содержала в себе полноценное магическое средоточие, которое при должном обращении могло разверзнуться до масштабов небесной туманности.
– Когда-нибудь Хар’огцам и Эльфам Авелин наскучит общество друг друга, этого нельзя отрицать. Возможно, сосуществование с другими расами возымеет благополучный исход. Однако, – взмахом руки он призвал ветер, который подхватил слезу Авелина и унёс прочь, – я хочу, чтобы посланники слов наших были в безопасности.
Так появилось Море. Слеза Авелина разлилась, распростёрлась на сколько хватало взгляда, и солёные воды отделили ту часть суши, на которой обосновались высокородные эльфы. Конечно, вероятность того, что гипотетический враг вознамерился бы обойти море по суше, чтобы показаться у врат Хар’ог’зшана или Авелинеля, оставалась, однако ему потребовалось