с интересом открыла папку.
Антон Сергеевич выжидательно смотрел на дочь, уперев в стол худые кулаки. Он тяжело дышал, почти хрипел, и женщина отчетливо слышала, как в груди отца что-то похрустывает, будто кто-то живой пытается изо всех сил выбраться наружу.
– Завещание? Это мне? – изумилась она, когда наконец до нее дошел смысл документа.
Отец кивнул.
Настя была растеряна. Чувства благодарности и раздражения вспыхнули в ней одновременно, слившись воедино. Благодарность – за то, что отец не забыл ее. Как бы то ни было, что бы ни произошло между ними когда-то – она его дочь, а он – ее отец. Однако это чувство щедро разбавила ложка дегтя. Почему-то в этот момент Настя почувствовала себя собакой, которой швырнули обглоданную кость.
Отец стоял, высоко задрав подбородок, словно надувшийся от гордости индюк, явно ожидая от нее слова благодарности за это завещание. Уж такой он был. Ему нравилось делать подарки, потому что подсознательно он ощущал себя покровителем по отношению к тем, кого одаривал. И относился к этим людям после этого соответственно свысока. Настя не желала этого. Она ненавидела зависимость в любой форме ее проявления, даже когда дело касалось их отношений с отцом.
Судя по всему, Антон Сергеевич о чем-то догадался и поспешил сказать:
– Ты не подумай, дочка… у нас расселение, я уже согласился на переезд. Так что ты получишь новую квартиру, в хорошем доме, а не эту конуру с тараканами!
Настя встала из-за стола. Подошла к отцу и, стараясь игнорировать обволакивающий его тяжелый запах, обняла.
– Спасибо тебе. Только не рано ли ты собрался меня в наследницы записывать?
– В жизни все бывает, – философски заметил отец. Он отвернулся, но Настя успела заметить влагу, блеснувшую в уголках его отекших глаз.
– Я бы хотел съездить с тобой на могилу, – немного смущенно сказал он.
– Я уже была там, – мягко ответила Настя. – Не волнуйся.
Антон Сергеевич вздохнул и сел за стол.
– Я не мог не заметить, что ты тоже изменилась, – осторожно сказал он, уставившись на ее живот. – Ты…
Вопрос уже был готов сорваться с его языка, как Настя его опередила:
– Я беременна. И у нас будет дочка. – Помедлив, она добавила: – Мы назовем ее Катей.
На скулах отца заиграли желваки.
– Это большая радость, да… Поздравляю тебя. Но… это имя…
Журавлев закряхтел, словно дряхлый старик.
– Наверное, это не самая лучшая идея, – выдавил он, и Насте стоило большого труда держать себя в руках.
«А какая идея хорошая?! Надираться в хлам каждый день и жаловаться на судьбу?!» – чуть не выпалила она, но вовремя удержалась.
– Я каждую ночь вижу вас, – хрипло говорил отец. Он принялся грызть ноготь на мизинце, и только сейчас Настя обратила внимание, что все ногти на его пальцах обкусаны до мяса. – …тот день. Как будто было три минуты назад. Как вы приходите ко мне. Как я угостил вас мороженым – я специально купил