совершенно раздавленный причиной своего визита. Он нервничал и сердился, как и в первый раз, когда пришел сюда после заявления об исчезновении Эллисон.
Тогда родители девочки приняли его с неохотой. Они подали заявление только по просьбе одного из преподавателей религиозной школы, где она училась, потому что Эллисон вот уже три дня как не появлялась на занятиях. Так как ни от нее, ни от ее семьи не было никаких вестей, сотрудники учреждения приняли соответствующие правилам меры. Хуана и Оскар объясняли поведение дочери тем, что она нередко сбегала из дома после семейных перепалок, но убеждали, что она всегда возвращалась через несколько дней, проведенных у парня, с которым встречалась на тот момент. Хотя все указывало на добровольный побег, Миллер следовал протоколу, установленному для случаев насильственных исчезновений. Он просмотрел записи камер видеонаблюдения, опросил знакомых и друзей, обошел все места, где она обычно бывала, включая часовню, где, по словам ее подруги, девушка обычно молилась. Миллер не нашел ни одной зацепки, кроме длинной истории баловства травкой и такого же длинного списка парней, с которыми у нее были отношения.
Миллер допросил трех молодых людей Эллисон, и все как один свидетельствовали о халатности и безразличии со стороны семьи. Один из них, некий Рамиро Ортега, подкрепил версию родителей, рассказав, как они с Эллисон несколько дней непрерывно занимались любовью у него дома после очередной семейной ссоры. Ханна, ее подруга из школы, подтвердила эту историю, сказав, однако, что в глубине души Эллисон была хорошей девушкой и что в последнее время она изменилась. По ее словам, Эллисон уже давно ни с кем не встречалась и казалась абсолютно другим человеком: спокойной, тихой, почти ангельской. Миллер вспомнил слова Ханны: «Теперь она хорошая сестра».
Оскар выплыл из дома, словно тень. Увидев Миллера у себя на пороге уже четвертый раз за эту неделю, он с раздражением цокнул.
– Опять вы?
– Сеньор Эрнандес, – серьезно произнес Миллер.
Из дома доносился зловонный запах. У Оскара Эрнандеса никогда не было стабильной работы. Он метался с одного места на другое: был механиком в мастерской, работал на заправочной станции, водил грузовик, осуществлял мелкие ремонтные работы на дому. Нельзя отрицать, что он был работящим: дни напролет он проводил вне дома, пытаясь заработать на жизнь. Но его ближайшее окружение неизбежно вовлекало его во всякие неприятности.
– Слушай, начальник. Она еще не вернулась, но мы позвоним, когда Эллисон будет дома. С ней всегда так. В последние годы она себе на уме. Не беспокойтесь. Мы знаем свою дочь. Она оторва, но она вернется. Все мы когда-то ненавидели своих родителей.
Образ распятой Эллисон встал перед глазами Миллера. Он сглотнул и продолжил:
– Могу я войти и поговорить с вами и вашей женой?
– Это обязательно? – удивился Оскар. – Мы смотрим телик. Уже одиннадцать, а завтра рано вставать на работу.
Миллер ничего не ответил, и отец его понял.
– Ладно. Проходите, – сказал