лукавая улыбка и мягкий взгляд украдкой, сравнимы с Зефиром, известным своей губительностью, который приметив нас с высоты небес, решил немного задержаться на «Патриках», овеяла меня нежной и бархатной прохладой, лишив рассудка и воли. В доли секунды облака принесенные ветром пролили дождь из тут же родившихся мыслей, в груди появилась радуга, всё вокруг стало ярким, посвежевшим, возможно листья на деревьях стали зеленее, но я их не видел, потому что не спускал с неё глаз: счастливец тот, кто смог ухватить пролетающий миг этого чувства, будто воскресшую ласточку, вырвавшуюся из ледяных оков зимы; быть напоеным дыханием свежести её волос; мечты былого вот-вот окончат своё прозябание в памяти и оживут, слетятся как ласточки, заискрят как звезды и разольются лугами цветов на растрескавшейся земле. Хрустальный звон её голоса заглушал рокот и шум города, зыбь по коже от дыхания ветра была самой дорогой вуалью шёлка с самого далёкого и дорогого восточного базара. Наша встреча – шторм, после которого я, обломок кораблекрушения был выброшен на пустынный берег пруда, погубившего и воскресившего отчаявшегося странника, с истерзанной душой, ищущего освобождения от оков убогости бытия. Ты прозрачна и тиха, даруешь счастье взорам людским и возможность солнцу купаться в лоне твоём и неужели дождался я, дополз, жаждой изводимый, в оазис твоих глаз, твоих объятий…
Но миражом оказался оазис, раздавшийся звонок телефона вернул мои мысли в осязаемое обрюзгшее тело. С тем же ангельским, бархатным голосом несостоявшаяся Деметра довела исчерпывающую информацию собеседнику: 45000 тысяч, наличными, приеду сама.
– Хорошего Вам дня, спасибо за компанию милый незнакомец!