апельсиновый лимонад, – сказала Офелия. – Но это больше похоже на открытый космос.
На полу возле кровати стояла стопка книг. Как и все в этой комнате, книги были подобраны по цвету обложек. Мать Фрэн рассказывала ей, что раньше в комнате царили другие цвета. Может быть, зеленый и синий? Цвета ивы, павлиньих перьев и полуночи? И кто тогда собирал вещи для украшения комнаты? Прадедушка Фрэн или какой-нибудь еще более дальний предок? Кто первым начал заботиться о летних людях? Мама неохотно рассказывала об этом, и Фрэн знала лишь часть истории.
Так или иначе, трудно было угадать, что обрадует Офелию, а что обеспокоит. После стольких лет все это по-прежнему в равной степени радовало и беспокоило саму Фрэн.
– Та дверь, под которую ты подсунула мой конверт… – наконец сказала она. – Вот туда ты никогда не должна входить.
Офелия с интересом посмотрела на нее.
– Как в сказке про Синюю бороду, – сказала она.
– Через эту дверь они приходят и уходят, – объяснила Фрэн. – Хотя, по-моему, они нечасто ее открывают.
– Как-то раз она заглянула в замочную скважину и увидела кровавую реку. Она была готова поклясться, что стоит только войти в эту дверь, и обратно уже не вернешься.
– Могу я задать тебе еще один глупый вопрос? – спросила Офелия. – Где они сейчас?
– Здесь, – ответила Фрэн. – Или в лесу бегают за козодоями. Я же говорила, я их редко вижу.
– А как же они сообщают тебе, что ты должна для них сделать?
– Они у меня в голове, – сказала Фрэн. – Это сложно объяснить. Они просто проникают туда и начинают меня тыкать. Как будто у меня что-то сильно чешется, но если сделать то, что они от меня хотят, это ощущение проходит.
– Ох, Фрэн, – вздохнула Офелия. – Что-то эти твои летние люди уже не так сильно мне нравятся.
Фрэн ответила:
– Это не всегда ужасно. Скорее, сложно.
– Думаю, когда мама в следующий раз скажет, что я должна помочь ей отполировать серебро, я не буду жаловаться. Сэндвичи съедим сейчас или оставим на тот случай, если проснемся посреди ночи? – спросила Офелия. – Мне почему-то кажется, что когда увидишь свое самое заветное желание, сразу захочется есть.
– Я не могу остаться, – удивленно сказала Фрэн. Заметив растерянное выражение на лице Офелии, она добавила: – Ох, черт возьми! Я думала, ты поняла. Это для тебя одной.
Офелия продолжала с сомнением смотреть на нее.
– Это потому, что здесь только одна кровать? Я могу спать на полу. Ну в смысле, если ты боишься, что я собираюсь к тебе клеиться.
– Да не в этом дело, – сказала Фрэн. – Они позволяют человеку спать здесь только однажды. Один раз, и не больше.
– Значит, ты хочешь оставить меня здесь одну? – спросила Офелия.
– Да, – ответила Фрэн. – Ну конечно, если ты не боишься. Если не решишь вернуться со мной.
– А если я сейчас уйду, смогу я потом вернуться? – спросила Офелия.
– Нет.
Офелия села на золотое покрывало и погладила его рукой.
– Хорошо.