между эмоциональным состоянием и посещением предстоящего торжества было бесполезно. На свадьбу съехалось множество родни, что показалось уродливым нарушением священной традиции прощания. Свадьба больше походила на празднование безвременной смерти брата. Жгучая гротескность ситуации была невыносима: обязательное присутствие на свадьбе кузена, невозможность оплакать старшего брата… Окруженный улыбками и смехом, оглушенный шумом пышной свадьбы, задыхаясь от ароматов блюд и запахов разгоряченных тел, он впал в глубокую задумчивость. Постепенно его печаль превратилась в осознание: все эти суетливые родственники попросту завидовали статусу его отца, успеху его брата. Хорошо запрятанная зависть дремала под тонкой пленкой предписанного порционного родственного дружелюбия, но теперь она была бесстыдно сорвана. Конечно же, решение закатить свадебный банкет несмотря на семейную трагедию имело чисто практический аспект. В последующие годы ему предстояло многое узнать о коммерческой составляющей родственных отношений и о влиянии денег на человеческую искренность во время траура.
Через месяц дядя, с такой помпой отпраздновавший свадьбу сына, внезапно скончался от сердечного приступа. Прошел еще месяц, и другой дядя, успешный адвокат, когда-то бравший его на экскурсию в тюрьму, впал в диабетическую кому и умер. Затем список усопших родственников пополнила древняя овдовевшая тетка. Он не мог отделаться от мысли, что неуважение к мертвым не могло принести ничего, кроме несчастий. Праздничная атмосфера свадьбы испарилась, как запах камфоры, и едкий привкус смерти и боль утраты теперь ощущали многие из тех, кто совсем недавно ликовал на празднестве.
На смену оцепенению пришел холодный, сдерживаемый гнев. Нет, он не был ортодоксальным верующим, но считал последние ритуалы священными. Отсутствие у родни элементарного человеческого сострадания и уважения к внезапной трагедии навсегда изменило его представления о долге, чести и кровных узах. Череда смертей зародила в нем размышления особого рода. Непрерывно размышляя о природе смерти и смысле жизни, он знал: вопросы, которыми он задается, называются «экзистенциальными», и получить на них ответы трудно. И все же силился понять, чем была смерть и что происходило после нее. Возможно, для этого необходимо было сначала понять парадокс жизни: зачем люди приходят в этот мир, что такое душа и где она находится до рождения тела? Интуитивно он знал, что ответы могут прийти лишь изнутри и что само действо жизни содержало все необходимые подсказки. Однако, постепенное обучение не гарантировало диплома, ответить на вопросы мог лишь экспресс-курс. В последующие годы йога убрала бесполезные линзы иллюзий, сомнений и неуверенности, он познал смерть и, поняв ее значение, усомнился в ее неизбежности. Открытие смысла вечного посева и жатвы человеческих душ заставляло думать о происхождении духа, а не Бога.
Ну а пока он продолжал листать страницы любимых книг, отправляя их обратно на полки. Книжная мудрость не отвечала на главные