когда с этой палатки выносят солдата, который уже никогда не очнется. Такое бывало всего несколько раз, но к этому никогда не привыкнуть.
– Нам пора, – говорю я, скоро восемь утра, а значит Командир Нил будет раздавать приказы на этот день.
Мы выходим на улицу. Из соседних тоже начинают выходить солдаты и офицеры. Из женщин здесь только я, поэтому у меня своя палатка. Точнее я сплю и умываюсь в той же, где принимаю пациентов. Рядом расположена еще одна палатка из плотной темной ткани, но большего размера, там моя операционная. Конечно, полноценной палатой и реанимацией это не назовешь, но все необходимое всегда есть под рукой. Хотя бы чтобы подлатать раненого и отправить на вертолете в больницу при первой же возможности.
Мы собираемся все на площадке, где уже стоит Командир всего батальона, вчитываясь в какие-то бумаги. Адам уходит у своему отряду под свисты, целуя крепко меня на прощание. Большинство по-доброму завидует нам, потому что мы с ним вместе здесь, а все родные и близкие наших парней остались на родине. Надеваю кепку, солнце уже поднялось высоко, даже в футболке становится жарко и душно. И занимаю место рядом с Нилом.
Командир зачитывает план на ближайшие два дня, отправляет команду снайперов на восток страны, а отряду Адама, который находится во главе, говорит зайти к нему после собрания за папкой с какими-то файлами по боевикам.
Я отчитываюсь, что рядовой Скотт Парс идет на поправку. Будучи на задании, рядом с ним взорвалась граната, но он вовремя нашел себе укрытие, поэтому осколки от соседних окон впились ему в правую ногу, но я смогла достать каждый и зашить рану. Считайте, легко отделался.
Мы расходимся каждый по своим местам, я замечаю, как мой жених салютует мне своей фуражкой, а я посылаю ему воздушный поцелуй. Разворачиваюсь в сторону своей палатки, но свист надо мной заставляет меня остановиться. Звон в ушах оглушает. Меня словно парализует. Крики. Звуки разорвавшихся гранат. Волной меня отбрасывает в сторону. Я пытаюсь глазами найти Адама. Все бестолку. Беготня. Песок в глазах. Я задыхаюсь от пыли. Снова крики. Выпущенный снаряд. Кровь. Много крови. Парни бездыханно лежат, разбросаны конечности. Никто не двигается. Я пытаюсь подползти к своей палатке, как к укрытию, но тело меня не слушается. Еще граната. Темнота.
Резко сажусь на матрасе. Гребаные кошмары вернулись. Металлический привкус чувствуется во рту, а искусанная щека ноет изнутри. Смотрю на телефон – полдень. Всего лишь. Я спала жалких два часа. Больше трех лет я жила вообще без снов. И если моего психотерапевта это тревожило. То меня устраивало. Я устала переживать этот страшный день снова и снова.
Откидываю одеяло, майка прилипла к спине из-за липкого пота. Смахиваю слезы, я даже не сразу заметила, что щеки влажные. Трогаю цепочку с кольцом и жетоном. Со мной, она на месте. Вдох-один-два-три-выдох. Этого еще не хватало. Расклеиться из-за передряги полицейских. Завтра первым делом зайду к Клаудии в отдел персонала и откажусь от дополнительных смен в отделении неотложной помощи. В конце концов я опытный