сухое:
– Ты без приглашения, как всегда.
Я сжала документы в руках, делая глубокий вдох, чтобы не сорваться.
– Я подписала. Принесла их сама.
Он наконец посмотрел на меня. Глаза холодные, будто я не была его женой почти семь лет. Будто мы не делили одну жизнь, одну кровать, одно имя.
– Угу, – сказал он, небрежно, как будто я принесла ему счёт за коммуналку. – Давай сюда.
Я подошла ближе, положила документы на край стола. Его рука чуть замешкалась, когда он их брал, но он быстро спрятал это движение за безразличием. Пролистал, как будто проверял, не пропустила ли я чего.
– Всё, можешь идти, – сказал он, откладывая папку.
Я замерла. Не потому, что ждала благодарности или извинений. Я уже поняла, что ничего такого не будет. Но его тон, его равнодушие… Это было слишком.
– Вот так просто? – мой голос дрогнул. – Ты даже не хочешь поговорить? Объяснить что-нибудь?
Он тяжело вздохнул, будто я отнимаю у него драгоценное время.
– А что тут обсуждать? Ты сделала свой выбор, я – свой. Давай не будем устраивать здесь драмы.
Я посмотрела на него, пытаясь разглядеть хоть что-то – сожаление, боль, хотя бы тень эмоции. Но там не было ничего. Только эта ледяная стена, в которую я всё время билась.
– Я сделала свой выбор? – переспросила я. – Ты серьёзно? Это ты… Это ты разрушил всё, что у нас было!
Он хмыкнул.
– Не преувеличивай. Мы просто стали разными. Это жизнь, Аня. Такое бывает.
Его слова ударили сильнее, чем я ожидала. Я прикусила губу, чтобы не сорваться.
– У тебя ничего не ёкнуло внутри? – спросила я. – Ты даже не задумывался о том, что сейчас происходит с Настей? Как она это переживает? Или тебе плевать?
Его взгляд стал жёстче. Он встал, облокотившись на край стола.
– Настя – моя дочь. И я сделаю для неё всё, что нужно. Но ты… Ты превратила это в цирк. Ушла, выставила меня перед всеми каким-то чудовищем. Думаешь, я этого не знаю?
Я ошеломлённо замерла.
– Ты… Ты обвиняешь меня? После всего, что ты сделал?
– Хватит, Аня, – отрезал он. – Подписала – и спасибо. Теперь либо живи своей жизнью, либо вернись домой. Но если выбрала первое – больше не звони и не ищи встречи.
Каждое его слово будто били по лицу. Я стояла перед ним, чувствуя, как сердце сжимается в последний раз.
– Всё, что я хотела, – это сохранить нашу семью, – сказала я тихо. – А ты… Ты сделал так, чтобы её больше не было.
Он ничего не ответил. Просто сел обратно, включил компьютер и начал что-то печатать, полностью игнорируя моё присутствие. Как будто меня больше не существовало в его мире.
Я развернулась и вышла из кабинета. На этот раз – окончательно.
Когда я шла по коридору, то вдруг поняла, что мне… легче. Будто я оставила в этом кабинете всю свою боль, всю обиду. Я больше не держалась за то, чего уже давно не было.
У нас больше нет семьи. И, наверное, уже никогда не будет. Но теперь я знала: у меня есть я. И есть Настя. А для новой жизни этого более чем достаточно.