удивительно мягкими. До чего чудесно, подумала она, держать такие подушки на свежем воздухе с весны до осени, не следя за небом, где могут собраться дождевые тучи.
Сесили всегда мечтала провести пенсионные годы за границей. Много лет она, переживая душевную травму, хотела стабильности и предсказуемости. Норман был для этого самым подходящим партнером. Он был ее гаванью в шторм, ее маяком, он гарантировал ей безопасность все первые трудные годы. Потом у них родились девочки, и она почувствовала твердую почву под ногами, сердечная боль стала утихать. Но теперь дочери выросли, и ей все чаще хотелось покончить с привычной жизнью в чудесном зеленом Харрогейте и ринуться навстречу неизвестности. Ее желания были скромны: наблюдать смену времен года в чужом краю.
Она на заметила, как веки смежились, но, когда книга упала на кафельный пол, проснулась от хлопка. Она была совершенно одна – тем лучше. Ей хотелось побыть в одиночестве, как следует поразмыслить, многое вспомнить, в том числе свою неизбывную вину.
Ей было нетрудно провести весь день в тени, присоединяясь к остальным только за обедом и за ужином, а потом снова исчезая. Никто ее не беспокоил, никто на нее не озирался – ни женщины-отдыхающие, ни сотрудники; Марни среди них не оказалось. Своим чередом стемнело. Первый ее полный день на Кефалонии подошел к концу, а она ровно ничего не достигла.
10
Англия
Фелисити посмотрела на часы. Опять! Не прошло и полминуты с тех пор, как она интересовалась временем в прошлый раз. Где он? Обещал ведь успеть, клялся, и на тебе: ей пора уходить, а муж блистает отсутствием!
Она проверила, нет ли на телефоне сообщения, чего-нибудь вроде «опаздываю, увидимся там» или «занял нам места в первом ряду», но ничего подобного, конечно, не нашла. Взгляд на часы – в последний раз. Ничего не поделаешь, придется ехать без него и ждать его появления уже там. Только бы Хьюго не заметил, что нет его папочки.
Схватив жакет и сумочку, Фелисити выбежала из дому и прыгнула в машину. До школы было десять минут езды, концерт начинался через пятнадцать минут. Время еще оставалось, вот только сидеть придется в заднем ряду. Она проклинала про себя Ричарда. Знай она, что он так задержится, договорилась бы встретиться в зале. Но ведь на самом деле она с самого начала знала, что он в очередной раз ее подведет, просто надеялась на чудо.
Стоянка была забита, пришлось довольствоваться местечком на заросшей травой обочине. В который раз выругав про себя Ричарда, она заковыляла по мягкой земле, боясь застрять на высоких каблуках. Дверь детского сада находилась с противоположной стороны; Фелисити торопилась, насколько позволяли узкая юбка и туфли. Солнце немилосердно жгло спину, подмышки взмокли – больше от стресса, вызванного опозданием, чем от спешки.
В зале уже собрались родители, с нетерпением ждавшие появления своих чад. Как она и боялась, свободными остались только места сзади, да и то с краю. Фелисити выбрала то, рядом с которым было еще одно, хотя, по совести, Ричарда стоило бы заставить стоять.