что старый негр-слуга Тичборнов передает ему все эти сведения в обмен на деньги.
Тема слуги Богла была, по мнению Сары, неудобной, и она никогда не заостряла на ней внимание как на доводе в пользу своих утверждений или вопреки им. Она скрестила руки на груди.
– Я могу повторить только одно: мать знает своего родного сына! И какая мать! Не сдается, стоит на своем. Годами она оплачивала эти объявления! Размещала их во всех газетах. Думаете, это дешево? Она предложила денежное вознаграждение – и немаленькое. Почему? Потому что она его любила! И готова была заплатить любую, самую высокую цену. Потому что знала, что ее мальчик не погиб при кораблекрушении. Она это нутром чувствовала. И наконец ее молитвы были услышаны. Сэр Роджер вернулся целый и невредимый, он тоже, как и мы все, прочитал в газете ее объявление – но он, с вашего позволения, находился в Уогга-Уогга, в Австралии. На другом конце света. Но он сказал себе: это же материнская любовь, вот это что. Я был не прав, что жил инкогнито, и я должен немедленно вернуться. И он отправляется в Париж. Но путешествия по морю на него дурно подействовали, и он заболел, приехав туда, заперся в своей комнатушке. Мать шлет ему письмо за письмом. Приди ко мне, приди ко мне! Но как он может приехать, если ему так плохо! И, естественно, она приезжает к нему сама, как поступила бы любая мать. Он лежит в темноте, накрыв лицо платком. Она входит к нему, срывает платок и сразу же узнает его. У него такие же уши, как у его дяди! Ее собственные слова. Они провели вместе несколько месяцев, а потом она скончалась. Несколько месяцев! Это все, что мне нужно знать, Уильям! И никто меня не заставит передумать – я тверда в своем мнении. А все остальное – досужие домыслы, ложь и предрассудки, и ничего больше. Если бедная леди Тичборн сказала, что этот человек – ее сын, кто мы такие, чтобы с этим не соглашаться?
– Бедная леди Тичборн выжила из ума, – тихо заметил Уильям. На примере Гилберта он точно знал, как далеко может зайти ум за разум, и ничто не могло его разубедить.
4. Хёрстпирпойнт, Западный Сассекс
Наконец все вещи завернули в холщовые тряпки, упаковали в коробки и перевезли в дом из красного кирпича в Хёрстпирпойнте, в предгорье Саут-Даунс. Миссис Туше была вынуждена изменить свое отношение к сельской местности. Ей не нравились небольшие вычурные имения в Мидлсексе, расположенные поодаль друг от друга. Манерно подстриженные зеленые изгороди, что отделяли хаотично разбросанные имения, – этакое зримое воплощение щедрого изобилия Господня, разрезанного на крошечные наделы земли. Но сейчас она оказалась вдали от северного Лондона. И освободилась от унылого Танбриджа. Здесь бескрайние холмы Даунса вольно разбегались за горизонт, всегда оставаясь перед глазами. Даже самое банальное занятие – покупка колбасок – было преисполнено величия, ибо за спиной у мясника виднелись просторы Саут-Даунса. И наконец это случилось: она перестала скучать по жизни в старинном Кенсал-Лодже. С его ужинами и приемами. Ей нравилось в Хёрстпирпонте. Тихая чайная, пекарня, рыбные лавки. Ей нравилось,