в любом случае собиралась в Хоршем. Нам много чего нужно купить для кухни и дома, и в Хоршеме все, конечно, гораздо дешевле, чем в Брайтоне. Я там закажу все необходимое и еще починю воскресные туфли Эмили.
– Вот и хорошо! Двух птичек сшибете одним камнем!
– Уж если ты решила поехать, то влепишь этим камнем мистеру Ортону промеж глаз! – заметила Фанни, но новая миссис Эйнсворт уже думала о чем-то другом и пропустила эти слова мимо ушей.
– Тогда, значит, леди отправятся на прогулку, – произнес Уильям нахмурившись. Секреты миссис Туше были поистине бездонны.
– Леди отправятся на прогулку, – подтвердила его жена с легким сомнением в голосе. Она пересекла комнату и встала около Брони в позе любящей сестры, правда, приблизившись к ней, все же не решилась взять ее за руку.
– Мы обе будем отлично смотреться! А я сделаю из тебя, Лиззи, сторонницу Тичборна!
22. Хоршем
Миссис Туше огорчала перспектива ехать в двуколке вместо того, чтобы сесть на омнибус до Хоршема, но ее пугала мысль, что новая миссис Эйнсворт будет как бельмо на глазу у ни в чем не повинных пассажиров, так что она решила уплатить за поездку лишних две кроны. И теперь, глядя на массу лавандовых оборок, на все эти дурацкие рюши, складочки, тесемочки, бесполезные ленточки и декоративные гребни, впившиеся в высоко взбитые, как башня, волосы Сары, и ее уморительно сдвинутую на лоб шляпку, она не пожалела переплатить пару крон. Сама же Элиза не изменила стиля одежды с 1840-х годов. Линия талии чуть спущена, рукава обужены, она по-прежнему носила нижнюю юбку из конского волоса, капор и шаль, и расчесывала волосы строго на прямой пробор. И по-прежнему выглядела – как заметил один остряк из Кенсал-Лоджа – «словно узкий колокол готического храма». Выйдя на центральной площади Хоршема, в Карфаксе, и сверившись со своим списком, миссис Туше не сомневалась, что они с Сарой и впрямь отлично смотрелись вместе. И запретила себе смущаться под взглядами зевак. Ей надо было купить масленку, льняные скатерти, спаять пару подсвечников, отремонтировать туфли, и со всем этом надлежало управиться до половины шестого.
Но в меркантильных делах – как и во всех прочих – обе женщины оказались несовместимы. У Элизы был наметанный глаз на косоруких ремесленников, она с симпатией относилась к рабочему люду (скорее из политических, чем из туманно-сентиментальных соображений) и никогда не тратила ни шиллингом больше, чем намеревалась уплатить. Сара же не имела ни малейшего представления ни о домашнем хозяйстве в частности, ни о деньгах в общем. В низкие двери мастерских она входила точно королева, стараясь продемонстрировать дистанцию между собой и презренными столярами, кузнецами и портнихами. (Элиза, занимавшаяся финансами Эйнсворта, знала, что дистанция не была столь уж велика, как это представлялось Саре). Но новая миссис Эйнсворт вовсю корчила из себя состоятельную леди. Уличные попрошайки ее отпугивали. Она имела точное представление, за сколько пенни можно купить полпинты джина. И ее бесило,