ассоциироваться с криминальным миром. Так что желающих постигать это ремесло становилось все меньше. Знаешь, когда-то, в давние времена, носить татуировку было почетно: это был своего рода знак отличия среди пожарных. В народе пожарные пользовались любовью и большим уважением – совсем не как те бандитские отморозки, что ныне выставляют наколки напоказ. В общем, я, похоже, отклонился от темы… Так о чем я говорил?
– Ты говорил, что теперь никто не хочет учиться на хориси.
– Ах, да… Ну разумеется! В Сибуе полным-полно дилетантов, использующих для татуировки эти новомодные технологии. Никто не хочет постигать старинную методику тебори. Никто не желает трудиться в поте лица. Всем хочется чего попроще. Вот только ни одного из них настоящим художником не назовешь…
– В отличие от тебя, – улыбнулась Наоми.
Кентаро покраснел от смущения и опустил взгляд в пол.
– Пойдем уже, Наоми, – сказал он, быстро допивая чай. – Давай-ка продолжим.
И вот тогда-то это впервые и произошло.
В какой-то момент, когда Кентаро уже наполовину закончил раскрашивать татуировку, глаза его скользнули к Сибуйскому перекрестку, который он давно уже доделал. Он посмотрел на статую пса Хатико, прошелся взглядом по торговым улицам Харадзюку… и тут у него что-то словно щелкнуло в голове. Он вновь глянул на статую…
Кошка исчезла!
Кентаро несколько раз моргнул и помотал головой. Может, он просто чересчур устал? Однако, посмотрев на то же место снова, убедился: кошки там больше не было.
Может, он лишь во сне изобразил ее у девчонки на спине? Ну да, это было самое простое объяснение того, что ее нет. Возможно, ему приснилось, как он вписывает в татуировку маленькую кошку, и во сне это происходило настолько живо, что он решил, будто все на самом деле.
Ну да, видимо, так оно и было. Так что все в порядке. Ведь сны порой вторгаются в реальность, не так ли?
Однако в тот же самый день, когда Кентаро собрался затенить участок тату возле Токийской телебашни, его взгляд зацепило нечто такое, отчего пробежал по телу холодок. Он прошелся глазами вверх по улице от станции Хамамацутё в направлении телебашни. И внезапно на одной из боковых улочек, ответвляющихся от крупной магистрали, увидел ту самую кошку.
– Какого…
– Всё в порядке? – шевельнулась Наоми.
– Да, конечно, – ответил он.
Игла в его пальцах начала слегка подрагивать, но Кентаро все же удалось взять себя в руки и успокоиться. Быть может, он просто неправильно запомнил то место, где изобразил кошку? В этом и объяснение! Больше не обращая на нее внимания, Кентаро продолжил работу, нанося красно-белый узор на телебашню.
Между тем в начале следующего сеанса, прежде чем приступить к рисунку, он вновь поискал глазами кошку на второстепенных улочках близ станции Хамамацутё – и не сумел ее найти. А затем когда раскрашивал деревья в парке Инокасира, то увидел, как кошка притаилась у озера в глубине парка.
Она явственно перемещалась!
С того дня Кентаро с ужасом ждал очередного сеанса с Наоми. Он уже не мог начать работать,