такое. Странная. Сама с собой разговаривает. Себе на уме. Но я их не виню. Никто не слышит того, что слышу я, вот им и кажется, что во мне есть что-то такое, что стоит обходить стороной.
Лави взглянула на озадаченного Рэя.
– По мне никто не будет скучать, и я ни по ком не буду. Только матушку жалко. Поэтому я хочу, чтобы мы стали знамениты. Чтобы о нас в газетах писали. Чтобы все про нас говорили. Тогда и матушке будет не так одиноко. Она будет знать, что я в порядке.
– Для человека, который не выезжал за пределы родных мест, у тебя довольно несбыточная мечта, – протянул Рэй.
– Разве мечты должны быть другими? – улыбнулась Лави. – Разве у вас другая? Мне показалось, вы тоже хотите прославиться. Это не так?
Рэй почесал в затылке.
– Ну… наверное, так.
К его облегчению, Лави не стала лезть ему в душу. Да и вряд ли он смог бы ответить что-то вразумительное. Он едва знает эту девушку, чтобы с ней откровенничать – пусть она сама выбрала говорить с ним искренне. Некстати вспомнилось письмо, что лежало завернутым в одежду на лавке. На душе снова кошки заскребли.
Лави отвлекла его от невеселых мыслей, похлопав по руке.
– Рэй, я хочу тебя убедить. После этого обещаю, я больше не буду настаивать, чтобы уйти с тобой и Карлом. Можно мне спеть для тебя?
– Спеть? Прямо здесь? Сейчас? – Рэй оглянулся на дом, на секунду забыв, что должен продолжать говорить шепотом. – Нас же услышит твоя мама. И Карл проснется.
Лави помотала головой.
– Я спою так, что никто не подслушает. Буду петь только для тебя. Можно?
Рэй почувствовал, что скоро совсем околеет. Поскорей бы в дом. Сдавшись, он кивнул. Обрадованная Лави растерла ладони и подула на замерзшие пальцы.
Затем приложила ладони к уху Рэя. Он вздрогнул от холода. И вдруг услышал шепот.
Глаза Рэя медленно-медленно поползли на лоб.
***
В третий раз, если не в четвертый, Карл проверил, не забыл ли флейту. Его сумка потяжелела на несколько булочек, а в самый низ они положили сменную одежду – праздничную, в которой ходили по дому. Отказаться не получилось – Лави улыбалась, но была непреклонна.
Когда уже хозяйка дома поинтересовалась, почему ее дочь упорно хочет отдать одежду едва знакомым людям, тогда Лави попросила Рэя с Карлом идти вперед, а сама с решительным выражением лица повернулась к матери. Рэй понял, что важный разговор девушка откладывала до последнего. Было неясно, как долго она задержится. Рэй только успел заметить, что Лави уже собрала свою сумку.
Вдвоем с Карлом они остановились на краю деревни, у поваленного дерева. Карл, скрестив руки, ходил туда-сюда, пока Рэй боролся с накатывающей дремой – утреннее солнце пригревало макушку, погружая в состояние, которого Рэй так и не дождался ночью. Не после песни от Лави.
Когда он, еще в доме, рассказал другу, что случилось, тот пришел к самому простому и раздражающему выводу:
– Если бы мы в каждой деревне подбирали симпатичное личико, мы бы дальше родного герцогства не ушли.
– Карл, ты