Л. И. Спиридонова в таком аспекте, то ее можно назвать обменной теорией становления права, применительно к которой создается соответствующая логическая система правовых категорий.
Смысл предложенного Л. И. Спиридоновым решения вопроса о специфической логике происхождения права состоит в том, что он строит юридические эквиваленты системы логических категорий подобно тому, как они представлены в гегелевской философии. Отсюда, показывая процесс становления и развития правовой формы, Л. И. Спиридонов следует по ступеням больших и малых «триад» гегелевской «Науки логики», частично воспроизводя понятийную систему и используя терминологию «Философии права» Гегеля. Понятие «владение» как исходная абстракция выступает у него эквивалентом категории «бытие». Идя таким путем и указывая на юридические аналоги категории «наличное бытие» и «для – себя – бытия», он дает определения качества правовой формы, затем ее количества и меры, переходя, наконец, к выяснению последовательности становления сущности права и рассматривая ее в аспекте логических категорий «основа – явление – действительность». Таким образом, ступени гегелевской логики становятся логическими ступенями развития сущности права вплоть до того момента, когда оно начинает выступать как действительность.[77]
Однако если вернуться, например, к категории «собственность», которая определяется через единство трех компонентов – владения, пользования, распоряжения, то обнаружится, что каждый компонент значим для логики юридической теории, тогда как в экономическом исследовании последние два не обязательно учитывать. Следовательно, строго построения логики права из экономического анализа достичь также невозможно.
Таким образом, в предлагаемых решениях обнажается дальнейший сдвиг от задачи установления универсальной исходной категории к толкованию сущности. И как следствие правоведы вынуждены были занимать классовую позицию каждый раз, как только приходилось корректировать ее с установками К. Маркса. А марксизм последовательно и неуклонно вел к материалистическому обоснованию политики, т. е. признанию первичной природы, действующей помимо воли и сознания человека.
В «Критике Готской программы» К. Маркс сделал следующий вывод: «Право никогда не может быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества».[78] Следуя этому положению, правоведы-марксисты увидели в нем «важнейшие детерминанты, ограничивающие поле законодательных возможностей».[79] Это в свою очередь послужило базой для установления основной закономерности в правовой сфере, которую можно сформулировать как закономерность соответствия государственной воли господствующего класса экономическому строю и обусловленному им культурному развитию общества. Естественно, данная установка нашла свое распространенное выражение в литературе, где констатировалось, что «право – совокупность норм, выражающих