внешними факторами. Для подтверждения такого вывода остановимся на анализе подхода, апеллирующего к категории «владение», тем более что этот подход был предопределен напутствием К. Маркса.
Позиция сторонника обозначенной точки зрения В. Б. Казакова строилась на замечаниях К. Маркса, которые касались:
Во-первых, «неспособности права к саморазвитию, т. е. к развитию "из себя", из своих внутренних потенций, содержащихся в границах права как такового, вне зависимости от форм его содержания, опосредствуемых правом как явлением, надстраивающимся над этими общественными отношениями».[70]
И, во-вторых, того, что «Гегель правильно начинает философию права с владения как простейшего правового отношения субъекта».[71]
Отсюда В. Б. Казаков приходит к выводу, что «за основу в исследовании генезиса права необходимо принять то общественное отношение, которое, будучи способно к саморазвитию, в определенный исторический период по необходимости обретает правовую форму, оборачивается правовым отношением. Иными словами, проблема генезиса права предстает проблемой исходного, т. е. исторически первого отношения, опосредствуемого правом».[72] В качестве такого отношения ученый выделяет «частное индивидуальное владение, владение патриархальной семьи, которое, будучи особенной формой частного владения средствами производства, является той исторически первой его формой, которая, тем не менее, содержит в себе все необходимые признаки частного владения вообще, все признаки искомой абстракции частного владения, не способного к существованию иначе, как в форме правового отношения».[73]
Однако такое толкование владения вступает в противоречие с концепцией собственности как триединства владения, пользования и распоряжения. Для чего В. Б. Козакову пришлось отреагировать сетованием на язык юридической науки: «Позитивизм этой концепции, предназначенной скорее для практической утилизации указанных положений юристом, специалистом в области правоприменительной деятельности, чем для раскрытия действительных понятий владения и собственности, оставляет открытым вопрос о правильном, объективном понимании этих общественных явлений. И решение данного вопроса затрудняется прежде всего тем, что он не находит адекватного ему отражения в языке юридической науки». Правда, при этом автор поясняет, что в триединстве «однозначно закреплены функции отражения элементов деятельности за понятиями «пользование» и «распоряжение», а простой момент единства человека и вещи – за понятием «владение». На уровне правовой формы собственности (субъективных прав и обязанностей) эта ситуация столь же однозначно воспроизводится в понятиях права владения, права пользования и права распоряжения».[74]
Таким образом, если стремление К. Маркса найти простейшую форму связи между политикой и экономикой вполне могло удовлетвориться элементарной категорией владения, то стремление В. Б. Казакова