Древнему городу. Люди здесь жили очень скромно. Ему на пути попадались одни старики, медленно идущие по своим делам. Квартал был старым, сумевшим сохранить дух и архитектуру древней азиатской культуры. Она была для него родной. Здесь не найти торговых центров, баров или клубов. Маленькие узкие улочки и скромные лавки с одеждой и едой – вот и все богатство Древнего города. Однако Цзян Юну нравилось здесь. Он прошел мимо высокого забора, выкрашенного в красный цвет, и спустился по каменной дороге вниз. Местность тут была холмистая, дорога постоянно петляла. Цзян Юн вышел к небольшому деревянному мосту, ведущему через широкий ручей к другому берегу, где стояла беседка с покатой крышей темно-зеленого цвета. Она была квадратной формы и имела два этажа.
Цзян Юн вошел в беседку и опустился на лавочку. Он прикрыл глаза и задумался о том, чем сейчас занята бабушка. А сестричка Лихуа? Сегодня выходной день, и сестра, возможно, помогает ей с хлопотами по дому. К вечеру они станут гадать, где же их дорогой Юн, а к ночи уже начнут паниковать. От этих мыслей у Цзян Юна перехватило дыхание.
Я даже не попрощался с ними.
Он встал и начал нервно ходить по беседке туда-сюда, убрав руки в карманы толстовки. Хотелось вернуться домой и забыть все, что произошло за последние пару дней. Если Цзян Юн не придет сегодня вечером в храм, то этот беловолосый старик обязательно вернется в его квартиру, и будет худо. С другой стороны, почему Цзян Юн должен верить сумасшедшему? Безусловно, старик был не в себе, когда тряс своими черно-белыми костяшками. Что такого особенного в этих глупых многогранниках? Цзян Юн раздраженно замотал головой и фыркнул. Внутри него росло чувство недовольства. Надо было украсть у старика эти чудные побрякушки и выбросить в мусорку… А вдруг беловолосый убил бы его за это? Нет, он не стал бы. Правда ведь?.. Цзян Юн вздохнул и перестал ходить по беседке. Он пойдет вечером в храм и призовет чокнутого старика к ответу.
К закату солнца погода, казалось, не предвещала ничего хорошего. Бурое море Фэй волнами обрушивалось на скалу, на которой возвышался большой храм. Его многоярусная желтая крыша словно горела на фоне неба. Черные тучи клубились над ним, небеса пыхтели, готовясь извергнуть из своей глотки тысячи молний. Цзян Юн стоял у подножья лестницы, ведущей к храму, и дрожал. Он стал медленно подниматься, считая ступеньки.
Восемьдесят один, восемьдесят два…
Это было тяжело. Сердце билось как сумасшедшее, ноги подкашивались, а руки вспотели так, что были уж точно сырее камней, на которые набрасывались волны. Когда Цзян Юн дошел до верха, он тяжело вздохнул и подставил лицо под сильный ветер. Ему на лоб упала первая капля, и он вздрогнул.
Храм был огромный – пагода[5] из красного дерева со множеством этажей. Второй его этаж подпирали несколько больших столбов, расписанных золотыми завитками. Цзян Юн раньше никогда здесь не был, и зрелище определенно завораживало. Он медленно вошел в храм через открытые двери.
Внутри