такое не могу.
– Возможно, к утру у тебя воображение разыграется, – сказала Марилла, поднимаясь, чтобы уйти. – В твоем распоряжении ночь, чтобы подумать о своем поведении и образумиться. Ты говорила, что постараешься быть хорошей девочкой, если мы оставим тебя в Зеленых Крышах, но сегодня вечером в это верится с трудом.
Пустив парфянскую стрелу в мятущуюся душу Энн, Марилла вернулась на кухню. Ум ее был в беспокойстве, душа – в смятении. Она злилась на себя не меньше, чем на Энн, потому что всякий раз, когда она вспоминала растерянное лицо миссис Рейчел, на ее губах дрожала улыбка, и она с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
Глава 10
Энн приносит извинения
Вечером Марилла ни словом не обмолвилась Мэтью о случившемся. Но наутро, когда Энн продолжала упорствовать, отказываясь приносить извинения, ей пришлось объяснить Мэтью, почему девочка не вышла к столу. Марилла в подробностях рассказала, как было дело, стараясь донести до брата всю чудовищность проступка Энн.
– Я рад, что Рейчел Линд дали от ворот поворот. Назойливая старая сплетница, – такова была одобрительная реакция Мэтью.
– Ты меня удивляешь, Мэтью Катберт. Поведение Энн перешло все границы, и все-таки ты принимаешь ее сторону. Может, хочешь сказать, что ее и наказывать не надо?
– Ну… не совсем так, – заерзал Мэтью. – Немного наказать можно. Только не переусердствуй, Марилла. Не забывай – ее некому было воспитывать. Ты ведь дашь ей чего-нибудь поесть?
– Неужели я заставлю девочку голодать, чтобы добиться хорошего поведения? – возмутилась Марилла. – Энн будет регулярно получать еду – я сама буду ей относить. Но пока она не извинится перед миссис Линд – из комнаты выйдет. Так и знай, Мэтью.
Завтрак, обед и ужин прошли в полном молчании – Энн не сдавалась. Марилла каждый раз относила наверх поднос со всякой снедью и приносила потом назад почти полным. После ужина Мэтью заволновался. Неужели Энн ничего не ест?
Когда Марилла пошла вечером загонять коров, Мэтью, улучив момент, тихо, как грабитель, прошмыгнул в дом и бесшумно поднялся по лестнице. Обычно Мэтью перемещался в пространстве между кухней, коридором и комнатой, где он спал. Редко, когда на чай приходил священник, он робко проскальзывал в гостиную. А наверх поднялся лишь однажды, когда помогал Марилле клеить обои в гостевой комнате. С тех пор минуло четыре года. Пройдя на цыпочках по коридору, Мэтью остановился перед комнатой под крышей, и прошло несколько минут, прежде чем он решился тихонько постучать, а потом приоткрыть дверь и заглянуть внутрь.
Энн сидела у окна на желтом стуле и печально смотрела на раскинувшийся внизу сад. Она выглядела такой маленькой и несчастной, что у Мэтью к горлу подкатил ком. Он тихо прикрыл за собой дверь и на цыпочках подошел к девочке.
– Энн, – прошептал он, словно боялся, что их подслушивают. – Как ты, Энн?
Энн слабо улыбнулась.
– Ничего. Фантазии помогают скоротать время. Конечно, мне одиноко,