возвращён либо вам, либо лицам, на которых вы укажете.
– Которым вы укажете, – поправил Фёдорович. – На которых вы укажете – это уже про сообщников, хе‑хе…
– А что может телефон доказывать? – удивился Сергей.
– В памяти могут сохраниться номера тех людей, у которых вы купили психотроп, – пояснил старлей.
– Значит, всё‑таки амфетамин… – жалостливо протянул Фёдорович. – И действительно размер особо крупный, Сергей Борисович?
Бровастый Сергей Борисович кивнул, продолжая печатать со скоростью пулемёта. Телефон наконец затих.
– Значит, в СИЗО, – вздохнул Фёдорович. – Как минимум два месяца пробудете в изоляторе. О подписке о невыезде, Сергей Борисович, я так понимаю, можно и не мечтать? Человек социально адаптирован, трудоустроен. Судимости ведь нет? Даже не привлекались ранее? Ну вот видите! А, Сергей Борисович?
Отсутствие судимости и социальная адаптированность Сергея большого впечатления на следователя не произвела. Замотав головой так, что казалось – она сейчас отвалится, он извиняющимся тоном сказал:
– За подписку при особо крупном с меня шкуру живьём спустят, Евгений Фёдорович. Извините, никак. Буду выходить с ходатайством о заключении под стражу. Мне бы и самому хотелось отпустить на подписку. Не спал сегодня ни минуты…
– Ты, вообще, на чьей стороне? – резко встрял Шадрин. – Я с вас, следаков, балдею. Только бы не делать ничего! У человека в кармане находят столько амфетамина, что десяток человек на тот свет от передоза отъехать могут, а ты – подписку. Чтобы он на этой подписке барыжить продолжал? Так, что ли? А ты видел, как мы за ним гонялись? Валера замок магнитный сорвал, когда он от нас в подъезде скрылся. Вся эта беготня – псу под хвост, да?
Повисла пауза.
– А вас, между прочим, вообще не должно быть при допросе, – сказал Фёдорович, – иначе следователь будет вынужден внести отметку о вашем присутствии в протокол. Выйдите, пожалуйста.
– Да пожалуйста, – бросил Шадрин, выходя в коридор. – Даже дверь закрою. Надеюсь только, вы в моём кабинете в дёсны целоваться не будете.
– Не обращайте внимания, Сергей Борисович, – после недолгого молчания сказал адвокат. – Опера – они такие, только бы «палку» за раскрытие срубить. Знаем, сами работали. Не обращайте внимания.
– Как мне всё это надоело, если бы вы знали, – упавшим голосом пробормотал следователь.
– Знаю, – мягко поддакнул Фёдорович, – только давайте продолжать, пожалуйста. У меня суд в Приморском.
Они продолжили. Записали данные паспорта, отметили, что Сергей не состоит на учёте в наркотическом и психоневрологическом диспансере.
– Ну а дальше всё просто, – сказал Фёдорович, вставая с дивана и начиная собираться. – От дачи показаний в настоящий момент отказываюсь в соответствии со статьёй пятьдесят первой Конституции РФ. Давайте распишусь. Вот мой ордер, кстати. Вечно вы про него забываете, Сергей Борисович. Рано или поздно обожжётесь на этом.
– А