РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНАЯ СЛУЖБА
Рыболов отправился на экскурсию курьерским автомобилем, который каждое воскресенье переправляет дипломатическую почту в Скопье. Он все время лежал на заднем сиденье, накрывшись пледом, так что никто из автомобиля Инспекции, который все время висел у нас на хвосте, его не заметил. Где-то на середине грунтовки, когда поднялась пыль, он на одном повороте незаметно выпрыгнул из автомобиля. Предварительно мы договорились, что через два дня встретимся на том же месте. Если его там не будет, он оставит под корнями ближайшего дуба записку. Он перешел реку и направился вверх, к горам, где, по его представлениям, полно форели. Сообщим вам о результатах улова, как только снова восстановим связь с ним.
Четверг, 12 августа
Бора исчез! Просто так, в понедельник, пока я отводила Милу в детский сад и ходила на рынок, он вышел из дома и больше не возвращался. Я в отчаянии, не знаю, что с ним, жив ли он, если жив, то где он. Не грозит ли ему опасность? Он не оставил даже записки о том, что происходит. Вероятно, он хотел меня защитить. Я перыла все в шкафу и обнаружила, что он ушел в военной форме, захватив с собой пистолет. Мне ужасно страшно.
Я ждала в понедельник и во вторник, не изменится ли что-то – может, я получу от него хотя бы самый маленький знак, – а когда поняла, что этого не случится, начала размышлять, что же мне делать. Я не имею права пойти на службу, потому что меня там уже десять дней назад вычеркнули из табеля преподавателей для иностранцев и, вероятно, внесли в черный список. Идти в милицию нет смысла, потому что именно они его и ищут (если уже не нашли). К кому обратиться за помощью?
Тут мне в голову пришла безумная идея: вчера я пошла домой к тому англичанину, Дарреллу, которому дала тот самый единственный урок. Дверь мне открыла его супруга, красивая молодая женщина, которая, естественно, была очень недоверчивой. Она сказала, что ее муж сейчас в отъезде и спросила, не может ли она мне как-то помочь. Я не знала, что сказать. Ответила только, что она, вероятно, не может ничего для меня сделать, но попросила передать ее мужу, что его искала Вера, преподавательница сербохорватского.
Я в отчаянии. Я беспомощна. Никогда еще не чувствовала ничего похожего. Кроме того, пока пишу эти строчки, я постепенно понимаю, что этот дневник может быть блестящим доказательством против Боры. Да и против меня, если однажды придут за мной. Думаю, не уничтожить ли его? Сжечь. Но с другой стороны – он мое единственное утешение в данный момент. Не будь у меня этой тетрадки, я бы, наверное, сошла с ума. Пока я пишу эти слова, у меня все еще есть какая то связь с нормальной жизнью. И я должна держаться хотя бы ради моего ребенка, ради Милы.
Лично в руки
полковнику УДБ
Йове Капичичу
Приказываю