во прах. И всё же в первый миг я испытала не ужас и отвращение, а странное волнение, почти благоговение.
Как бы ни твердили с амвонов, что падший – исчадие зла, воплощение гибели, я не могла отделаться от мысли, что передо мной нечто неизмеримо великое. Нечто древнее и могущественное, не вписывающееся в привычные рамки добра и зла.
Чувство было сродни религиозному экстазу – трепет от осознания, что ты стоишь перед чем-то, превосходящим твоё понимание. Чем-то невообразимо могущественным и совершенным в своей разрушительной силе.
Я смотрела на падшего, не в силах отвести взгляд. Любовалась хищной грацией его движений, текучестью поворотов головы, игрой тусклого света на угольно-чёрных перьях. Даже кровь и грязь, покрывавшие его одежду и кожу, казались причудливым узором, произведением мрачного искусства.
Это было безумием. Я понимала, что передо мной – убийца и враг рода человеческого. Страшная сказка воплоти. Но сердце пело от восторга и странного томления.
Падший ангел сделал шаг вперёд, и его крылья зашелестели, рассыпая вокруг чёрные перья. В нос ударил острый запах озона и раскалённого металла. Каждое движение – будто сполох дикого пламени, прекрасный и смертоносный.
Краем сознания я понимала, что Тэмо дёргает меня за руку, шепчет что-то срывающимся голосом. Но мне было всё равно. Весь мир померк, растворился в тумане. Остались лишь эти глаза напротив, прожигающие до самой души.
А потом нас настигли "Чистые". На мгновение в переулке воцарилась тишина, нарушаемая лишь сбивчивым дыханием фанатиков. Но затем их замешательство сменилось яростью. Они поняли, что перед ними – противник их божеств, существо, которое нужно уничтожить любой ценой.
– Это он! Падший! – прокричал один из "Чистых", вскидывая ружьё. – Убейте его во имя Света!
Раздались выстрелы, и переулок озарился вспышками. Пули со свистом рассекали воздух, но падший ангел даже не шелохнулся. Он лишь взмахнул мечом, и выстрелы утонули в звоне клинка, отражающего каждую атаку.
Но "Чистые" не отступали. Кто-то попытался подобраться ближе, выхватывая ножи и дубинки. Они наседали со всех сторон, стремясь завалить падшего числом. На их лицах горела неистовая решимость, граничащая с безумием.
Падший ангел оценил ситуацию за долю секунды. Он понимал, что это не его война, что эти фанатики – лишь пешки в чужой игре. Но выбора не было – они не оставили ему шанса уйти мирно.
С гневным криком он ринулся в бой, и переулок наполнился звоном стали и предсмертными хрипами. Падший ангел двигался с нечеловеческой скоростью, и каждый взмах его меча приносил смерть. Он кружился в смертоносном танце, и чёрные крылья за его спиной словно поглощали свет.
Звон клинка и крики боли наполняли воздух, но я слышала лишь стук своего сердца. Страх и восхищение смешались во мне в одно целое. Я не могла понять, почему эта сцена так гипнотизирует меня. Возможно, дело было в том, что впервые я видела кого-то, способного противостоять ангелам – пусть даже падшего.
Краем