Бурый, привалившись к стене, из огромной миски лапами доставал мясо косули, периодически запивая его вином из оловянного кувшина. Ксения подошла к боссу. Лилит встала, чтобы освободить место Ксении, а сама прошла на ее место, очутившись рядом со Столяровым.
– Как тебе мой муж? – спросила она, и, не дожидаясь ответа, сама продолжила: – Он очарователен! Поэты в старину называли его Купидоном, художники изображали его ангелочком с крылышками, завязанными глазами и луком со стрелой. Он с древности посылал во снах женщинам с воображением все новые и новые модные одежды, украшения, чтобы они сводили с ума своих и чужих мужчин, оставаясь всегда в центре внимания. Это к его словам прислушивались алхимики средневековья, создавая все новые чарующие парфюмерные ароматы и мучительные яды, прекратив попытки добычи «философского камня». Это он выдумывал ночи напролет все новые азартные игры, чтобы человечество не скучало за книгами, в поисках познания Истины. Очень часто он помогал ученым мужам в изобретении полезных вещей, облегчающих человечеству быт и создающих максимальный жизненный, бытовой комфорт. А сколько штучек он придумал и подкинул человечеству в двадцатом веке!.. Вот почему муж так занят! Мы с ним редко видимся, но я так им горжусь!
Лилит с умилением смотрела на Асмодея, пока тот беседовал о делах с Ксенией. Леонидович кожей чувствовал, как от его нынешней соседки исходит все более сильный жар, казалось, вот сейчас она вспыхнет огнем. Лицо ее, при этом, оставалось слегка смуглым и таким же красивым.
Все продолжали выпивать и закусывать. Кот налегал на шампанское и черную икру, в перерывах что-то нашептывая на ушко Даше, отчего та весело хохотала:
– Ты еще усами меня защекотал, кроме своих анекдотов!
– Недурны анекдотцы, не правда? – довольно спрашивал Баюн.
– Старый ты развратник, Баюн! – смеялась Дашенька.
– Я не старый еще, я в полном расцвете! – воинственно поднимал уши пьяный Кот.
Леший растолковывал Владимиру вглубь и вширь тему краткого доклада Асмодея. Леший был уже изрядно пьян, а в таком состоянии он мог изрекать мудрость практически в каждой фразе, делая такие тонкие выводы и высвечивая такие изысканные нюансы, что собеседнику казался трезвым как стеклышко. Будто просто у человека такая дикция! Дефект! Но это – если близко не подходить! Запах перегара выдавал в мудреце хронического алкоголика.
Катя, Иванушка и Наташа сидели обособленно, и о чем-то таинственно шептались.
– Да я его!.. – иногда повышал голос и поднимал угрожающе свой кулачище Иван.
– Успокойся, дурачок! – останавливала его Катюша. – Тише! Все уладится!
Наташа сидела тихо, редко вставляла фразу, и посматривала на Столярова с неподдельным интересом. Пару раз, Леонидович улыбнулся Наташе, за что так же был вознагражден нежной улыбкой.
Медведь, сидя, уже храпел у стены, опустив морду на грудь. Оловянный