эти не поддающиеся здравому смыслу события, – такое время от времени случается. Но потому, что они, Павел, произошли именно с тобой. Этот разговор мог у нас произойти лет тридцать назад. Ты помнишь, конечно, что мне удалось вырвать всё, что было возможно вырвать, во время той бесстыжей приватизации. Всё, что не заграбастали тогда дочки, зятья, друзья, друзья друзей и просто подвернувшиеся параноику и алкоголику президенту, забрали мы с ребятами. Ну и с тобой, конечно. На всех наших предприятиях мы навели порядок, они стали приносить устойчивую прибыль. Тогда я раздал доли всем членам нашей команды, но у тебя к тому времени был уже свой налаженный бизнес, и ты от своей доли отказался в пользу Анатолия…
Воспоминания о тех днях карточками диафильма прокрутились в голове Платова. Плёнка ничуть не потускнела, сохранив яркость красок и точно передавая смысл далёких событий. Что-то теперь виделось даже чётче, чем выглядело в моменте, – накопленный жизненный опыт помог многое понять и переосмыслить.
– Я исподволь следил за твоими успехами, мне нравилась твоя деловая хватка, – продолжал Пётр Ливанович. – И тогда я решил приблизить тебя к себе. Передать помаленьку опыт, приобретённый ещё при большевиках в работе с подпольными цехами, познакомить и свести с очень серьёзными людьми, как у нас, так и в отвалившихся республиках. Ну и на Западе, конечно. А главное, огранить твой зарождающийся талант и уберечь от неизбежных в период делового роста ошибок. Но ты вдруг уехал в Будапешт строить какой-то магнитный завод, да ещё, мягко говоря, не с лучшим партнёром. В итоге поимел крупные неприятности. Но выкарабкался, чему я был удивлён и искренне рад.
Диафильм Платова исправно выдавал кадр за кадром. Некоторые из них видеть не хотелось…
– Потом ты вернулся. За несколько лет на ровном месте выстроил серьёзный и прибыльный бизнес. Мыслишь глобально, расширяешься, что очень важно, строишь новые заводы. Да и руководишь своим хозяйством достойно и по нашим понятиям – справедливо. И тут гром среди ясного неба…
На слове «гром» в глазах Зоркого сверкнули молнии. А может, Павлу это только показалось.
– Анатолий позвонил мне сразу после убийства чинуш. Опыт подсказал мне, что тебя насильно втягивают в какую-то грязную историю. Сначала думал, готовят рейдерский захват твоих активов. Но, вникнув и поговорив с несколькими людьми, я понял, что на твои производства никто не покушается. Деятельность у тебя специфическая, и всем понятно, что ждать серьёзные прибыли от неё может человек, который всё это создал и собрал преданную команду. Мы с Анатолием были в недоумении. Какой здравомыслящий человек будет делать гадости, зная тебя и тех, кто за тобой стоит?
Пётр Ливанович умолк, на несколько минут задумался, попросил Тошу позвать официанта и сварить кофе.
– Никакой официант здесь не нужен, – Тоша поднял трубку внутреннего телефона: – Сварить чашку кофе по-турецки, одну ложку сахара. Нести в турке, чтоб не остыл.
Сделав глоток