на ремешке.
– Какая я вам бабуся!– закричала женщина.– Я баул кхепи[8], безумная певица, и существование моё посвящено тому, что в тысячи раз могущественнее всех нас!
Я знала, что баулы – бродячие музыканты, которые живут подаянием и не подчиняются общепринятым нормам жизни. У них нет дома, и они не ходят на работу, как обычные люди.
Возможно, в словах безумной певицы заключалась загадка, которую нам нужно было отгадать. Жизнь в Запредельном царстве за семью морями и тринадцатью реками была полна таких загадок.
– Твоё существование посвящено тому, что в тысячи раз могущественнее всех нас? – переспросила я. – Это любовь?
– Нет, нет, я знаю правильный ответ! – закричал Туни, вскинув крыло, как ученик руку. – Это вкусняшки!
– Совершенно очевидно, что ответ – смерть! – оскалил клыки Банти.
Тиктики Первый моргнул и, выстрелив длинным языком, поймал комара. Наверное, его ответ был бы «голод».
– Тихо! – завизжала безумная, поднимая над головой эктару. Дно инструмента, сделанное из высушенной тыквы, сверкнуло в закатном свете, словно передавая чувства своей хозяйки. – Я не просила ответов! Это была метафора, вы, дурачьё.
– Могла бы и предупредить, чтобы мы зря не гадали, – заметил Туни.
Но его голос с каждым словом звучал всё тише и тише. Женщина подняла эктару ещё выше и тронула единственную струну. Та не просто зазвучала, но создала вокруг себя что-то вроде энергетического поля, отчего безумная засверкала, как метеор.
– Может, мне и нравится сидёть в свободное время в лесу и прясть истории, но это не помешает раздавить вас в лепёшку за оскорбления!
– Нет, нет, не надо давить! – воскликнула я, пятясь от разъярённой женщины со всей возможной скоростью. – Нас сегодня уже раздавляли. В смысле раздавали. Раздавливали?
– Именно, – подтвердил Туни, пятясь на лету ещё быстрее меня. – Мы уже выполнили свою норму раздавления на сегодня! Мы уже готовенькие. Не стоит вам утруждаться.
Тиктики Первый зачмокал, и это могло означать всё что угодно, а Банти пожал плечами:
– Прошу иметь в виду, ваше Безумство, я не с этими игнорамусами. Я с ними вообще едва знаком. Впервые их вижу!
Пряха, она же безумная певица, не слушая наше бормотание, перестала дёргать струну и внимательно уставилась на меня.
– Постой-ка, я тебя узнала. Ты же лунная девочка?
– Я Киранмала, дочь Луны, – нерешительно проговорила я.
– Твоя мама – моя давняя подруга, – сказала безумная. – Она тоже вечная странница, всегда другая, ничем не привязанная к заблуждениям земной жизни.
И это чистая правда, подумала я. А мне так хотелось бы, чтобы она была хоть немного привязана хотя бы к одному существу на земле – ко мне. И помочь мне сейчас могла только она. Но, возможно, эта певица подскажет, как мне её найти?
– А вы случайно не знаете, как мне привлечь мамино внимание?
Женщина-баул задумалась на мгновение. Её глаза были ясными и внимательными.
– Зачем?
– Это