черты его лица словно перетекали в складки кожи под подбородком. А третий был старше, почти совсем лысый, только на висках торчали клочками седые волосы.
В глазах Нобунаги тоже промелькнуло удивление, но улыбка не сходила с его лица, словно он пытался разгадать подвох.
– Снимешь рубашку? – спросил он.
Я подчинился, расстегнув сначала дублет, потом стянув надетую под него блузу. Нобунага взмахнул рукой и приказал принести умывальный таз. Появились три служанки. Две несли деревянную кадку с водой, а третья – щетку. Они опустились на колени и скрыли лица, подняв принесенные предметы над головами.
Нобунага снова улыбнулся мне, окунул щетку в воду и начал скрести мою кожу сначала на груди, потом на руках, потом обошел меня и потер спину. На мгновение я вспомнил унижение, когда в меня тыкали пальцами грубые белые люди, осматривавшие нас перед погрузкой в трюм корабля, следовавшего в далекие края.
Любопытство Нобунаги выражалось куда более уважительно.
Я старался стоять неподвижно, прижав подбородок к груди и обернув запястья рукавами рубашки, словно цепью. Прикосновения щетки отдавались болью, особенно там, где я сегодня поранил руки, пробиваясь через забор, и в местах старых ран на спине и груди, оставивших на коже морщинистые рельефные следы. Нобунага бросил щетку в кадку, и служанки бочком, словно крабы, отодвинулись в сторону, не поворачиваясь спиной и не поднимая головы.
Он снова осмотрел мою кожу, ущипнул меня, посмотрел, не останутся ли следы на пальцах, и удивился, увидев, что цвет не изменился.
– Как тебя зовут?
Я назвал Нобунаге имя, которое дали мне португальцы. Нобунага с видимым трудом попытался повторить его.
– Ясукэ.
Я кивнул, не желая ему перечить.
– Эта кожа. Как такое возможно?
– Я родом из дальних земель, господин. Это цвет моего народа.
– И они все такие же высокие?
– Да, господин. Хотя и не все такие сильные. А таких красавцев и вовсе больше нет.
Шутка была рискованная, но она себя оправдала. Нобунага хлопнул меня по плечу и громко рассмеялся. Люди вдоль стен поняли намек и присоединились к нему, и эхо разнесло хохот по залу.
– Иди, садись! Сегодня ты будешь моим гостем. Мне не терпится узнать еще что-нибудь.
Я застегнул рубаху и дублет. Нобунага приказал принести еду и питье, и все вокруг закипело. По правую руку от Нобунаги постелили татами, и меня усадили на него. Ранмару занял место за моей спиной. Слуги приходили и уходили. Их было так много и двигались они так быстро, что уследить за всеми было невозможно. Перед мужчинами на подносе поставили длинные плоские доски, потом такие же доски поставили перед мужчинами вдоль стен зала, потом принесли чашки и множество тарелочек с едой. Здесь были рисовые хлебцы, рыба, дичь, которая могла быть как фазаном, так и перепелкой или диким гусем. К ним подавали редис, бобы, мелкую японскую картошку, тофу, орехи, ямс, абрикосы, персики, яблоки, апельсины и