только вернется Том… Да, война – пока отец не решит иначе.
– А не разумней дождаться, пока он сможет что-то решать? – спросил Майкл.
Санни взглянул на него, словно видя в первый раз.
– И как это ты заработал себе боевые медали? Мы под прицелом, парень, надо драться. Я одного боюсь – что они не выпустят Тома.
– Почему? – удивился Майкл.
Санни терпеливо объяснил:
– Тома схватили в расчете, что отца уже нет в живых, а со мной они договорятся, и Том поначалу выступит посредником, передаст нам их условия. Теперь же, поскольку отец жив, им понятно, что переговоры со мной не состоятся, а стало быть, и Том им не понадобится. Могут отпустить, а могут и уничтожить, это уж как Солоццо рассудит. Если убьют, то для острастки – тоже способ оказать на нас давление.
Майкл спросил спокойно:
– Почему Солоццо решил, что с тобой он может договориться?
Санни вспыхнул.
– Несколько месяцев назад, – отозвался он не сразу, – Солоццо явился к нам с предложением войти в дело по сбыту наркотиков. Отец отказался. Но я во время разговора брякнул лишнее, показал ему, что я бы, может, и не прочь. Маху дал, хоть отец крепко-накрепко вколотил в меня, что о разногласиях внутри семейства никогда не должен знать посторонний. Солоццо делает вывод – если убрать отца, то я волей-неволей пойду на сделку насчет наркотиков. Без отца семейство становится по меньшей мере вдвое слабее. Мне все равно пришлось бы биться как рыба об лед, чтобы удержать все то, что собрал под свою руку отец. За наркотиками будущее, значит, никуда нам от них не деться. А что он отца моего прикончил, так это же не из личных побуждений, исключительно в интересах дела. И я, как деловой человек, согласился бы на его предложение. Конечно, близко бы он меня для верности не подпускал – на выстрел, во всяком случае. Хотя он знает, что, прими я его условия, другие семейства никогда не допустят, чтобы я из одной только мести через пару лет развязал с ним войну. К тому же за ним стоит семья Татталья.
– А если б отца все же застрелили, что тогда? – спросил Майкл.
– Солоццо так или иначе покойник, – просто ответил Санни. – Чего бы это мне ни стоило. Пусть против меня поднимутся все Пять семейств Нью-Йорка. Всех Татталья вырежу поголовно. Пусть даже вместе поляжем, мне плевать.
– Отец сыграл бы иначе, – негромко заметил Майкл.
Санни свирепо отмахнулся.
– Знаю, но мне до него далеко. Только скажу тебе вот что – и он, кстати, подтвердил бы это. Когда доходит до боя на короткой дистанции, до настоящей драки, я умею действовать и никому не уступлю. Солоццо это знает, Клеменца и Тессио тоже. Я показал, на что способен, еще когда мне было девятнадцать, когда семейство воевало последний раз, – я и тогда уже был отцу большим подспорьем. Так что теперь мне волноваться нечего. Тем более – при таком раскладе, как сейчас, все козыри у нас в руках. Еще бы только связаться с Люкой.
– Он что, и впрямь такая сила? – с интересом спросил Майкл. – Действительно много может?
Санни кивнул.
– Этот один стоит целой армии.