пяти, с решительным видом пробиравшийся сквозь зевак к полиции.
За ним следовала очень полная, скорее даже сверх меры тучная блондинка в деловом костюме и расстегнутом светлом тренче. Все сидело на ней скверно, однако вещи выглядели дорогими.
– Они кого-то поймали, – на ходу объясняла она мужчине, горячо жестикулируя. – И хотят видеть владельца домовладения. Саша, что мне-то делать?
– Позвони Алисе, пусть едет сюда. – Темноволосый мужчина пытался найти среди полицейских начальство. – В чем дело? Кто-нибудь может объяснить нам, в чем, собственно, дело?!
К нему подошел старший группы, затем патрульные и сразу отвели его в сторону.
– Света, позвони Алисе, – обернувшись, попросил, точнее, приказал темноволосый мужчина толстой блондинке.
И тут Катю кто-то довольно сильно дернул за рукав плаща.
Она обернулась.
Позади нее стояла женщина – почти такого же роста, как сама Катя, высокая. И, как блондинка Света, чрезвычайно тучная. Даже еще толще. Одета она была нелепо – в растянутые серые спортивные штаны и расстегнутую розовую куртку, казавшуюся на ее массивной фигуре почти детской.
Катя поклясться была готова, что именно эта женщина дернула ее за рукав, но выражение лица у незнакомки было странным – каким-то сонным. Она словно спала на ходу с открытыми глазами. Эти глаза смотрели на происходящее мутно и одновременно словно не замечали ничего вокруг и фиксировали происходящее, как объектив видеокамеры.
Возраст женщины не угадывался – около сорока, а может, и больше. На ногах у нее были кроссовки на липучках. В руке – полиэтиленовая сумка. От женщины исходил резкий кисловатый запах аммиака и немытого тела, но на бомжиху она не походила. Лицо бледное, однако стрижка аккуратная, очень короткая, и в ушах – золотые сережки-гвоздики.
– Простите, вы что-то хотели у меня спросить? – Катя посмотрела на нее в упор.
Женщина словно смутилась, тут же потупилась и начала переминаться с ноги на ногу, как делают дети у школьной доски.
– Лиза, Лиза, иди домой! – раздался женский окрик. – Я тебя жду, иди домой. Нечего там смотреть, иди скорее домой, моя хорошая!
У единственного подъезда шестиэтажного кирпичного дома стояла старушка – согбенная, седенькая, в длинной коричневой кофте и домашних тапочках. Она махала женщине рукой, маня ее.
– Тамара Николаевна, вот именно! Вы Лизу лучше уведите домой, – крикнул кто-то из толпы собравшихся на тротуаре.
– А что там такое-то? Чего полиции-то столько? – спросила старушка, продолжая манить толстую женщину пальцем.
– Там, на территории фабрики, могилу нашли!
«Вот кто им сказал? Откуда они уже все знают? – подумала Катя. – Наши только что из дыры вылезли. Эксперты только что приехали. Из местного ОВД пока никого нет. Вот откуда все сразу всё узнали? Молва стоустая…»
О городской молве Катя впоследствии в этом деле слышала не раз и не два. Но тот первый случай мгновенного распространения новостей в этом месте между Андроньевским