что есть сейчас у меня! – сказал Витька и подал мне фотографию, на которой была изображена его семья.
Красавица, та, которая красива без хирургических ножей, жена, счастливые два сына, дочь. Все правильно я сделал.
– Эй, сдаваться будешь? Или в героя поиграешь? – кто-то кричал со стороны дороги.
– Пошел! Быстро! – скомандовал я и Витька пополз вдоль дороги в кювете.
Отлично, они думают, что я один. Значит, шансы Витька увеличиваются.
– Все! Выхожу! – кричал я. – А здорово негры научились разговаривать на великом и могучем, а? Так скоро вся Африка на русском заговорит.
Две гранаты с выдернутыми чеками, зажаты у меня под мышкой.
– Руки в гору! – скомандовал явно славянской внешности «туарег».
– Как скажешь! – усмехнулся я и поднял руки.
Рычаги гранат разжались и…
«Правильно ухожу», – успел подумать я
И, словно в замедленном действии увидел, что фотография со счастливой русской семьей также падала, словно собой хотела накрыть гранату.
Взрывы… небытие.
Глава 2
Город Берлада
14 апреля 1145
– Фомка говорите кличут? – спросил мужик.
– Фомкой, как есть, – ответил писклявый бабский голосок. – Молчать стал! Обет за грехи взял при храме… – сквозь пелену слышу разговор.
Почему я не умер? Это как? Голова раскалывается, как тисками виски сжали. И… Ноги, руки, все на месте?
Звуки становились более отчетливее.
– Поднимите его! – скомандовал зычный голос. – Страшное мне поведали вы про дела сего отрока. Но, тем русская земля и живет нынче, раздираемая половцами али клобуками, да и самими же князьями.
– Так и ты на усобицу кличешь людишек за своего князя, – возразил кто-то из толпы, когда три мужика меня поднимали.
– У князя моего вотчину забрали. Он первый по праву в Галиче! – отрезал обладатель зычного голоса, после посмотрел на меня, а я на него своим мутным взглядом.
Получилось чуть приоткрыть глаз. Он был словно на фестивале реконструкции, но… Нет, реальность была иной, не фестивальной.
Наконец, получилось более или менее пошевелить конечностями. Руки чувствовались так, словно я спал на них, плохо поддавались контролю. Все равно усилием воли стал ощупывать себя. Хмурюсь – целый, живой.
Я стал щипать себя, но только добавил еще чуточку болезненных ощущений от сжатий кожи на боку, к слову, явно опаленному некогда.
А что вообще происходит? Я погиб, точно же должен быть мертв. Не в коме, а мертв… после такого не выживают.
Словно архивированными пакетами стала приходить или, правильнее сказать, возвращалась память. Все тело ощущало боль, словно тысячи иголок впились в кожу. Я терпел, и не такое приходилось переживать. Лишь головная боль действительно доставляла неудобства, так как не позволяла осмыслить происходящее.
Резко пришло осознание того, что меня могут узнать и это принесет беду. Мужик передо мной среднего роста, с густой черной бородой, лишь отдающей