Трудно поверить, что человеку, написавшему это письмо, было бы нечего мне сказать.
Мирабель повернулась и удивленно уточнила:
– Мой отец вам написал?
– Да, причем сразу же ответил на мое письмо.
После долгого молчания она произнесла:
– Вы сказали, что речь идет о каком-то проекте. Он никак не связан с ботаникой?
– Нет. Речь идет о канале.
Она слегка побледнела и уточнила:
– Канал лорда Гордмора?
– Значит, вы слышали об этом?
– Да кто не слышал?
– Только мне вот кажется, в отношении планов его сиятельства существует некоторое недопонимание.
Она скрестила на груди руки и повторила:
– Некоторое недопонимание.
– Я приехал, чтобы внести в это ясность, – сказал Алистер. – Лорд Гордмор в настоящее время болен, у него грипп, но я, как его партнер в этом проекте, знаком с мельчайшими подробностями и, уверен, сумею рассеять все сомнения вашего отца.
– Если вы думаете, что мы всего лишь в чем-то сомневаемся, то глубоко заблуждаетесь. Мы – а я уверена, что говорю от большинства землевладельцев Лонгледжа, – решительно протестуем против строительства канала.
– При всем моем уважении, мисс Олдридж, уверен, что предложение было неправильно понято и что джентльмены из района Лонгледжа справедливости ради дадут мне возможность разъяснить ситуацию. Поскольку ваш отец самый крупный землевладелец в округе, я хотел сначала поговорить с ним. Ведь отношение ваших соседей к этому проекту во многом зависит от того, как его воспримет он.
Уголки ее губ чуть приподнялись, сделав девушку похожей на отца.
– Ладно, мы его поищем, но сначала дайте мне несколько минут, чтобы переодеться во что-нибудь чистое и сухое. – Она жестом указала на свою одежду.
Алистер вспыхнул. Его настолько взволновали ее улыбка, и кожа, и запах, что он совершенно забыл о том, что она промокла и, наверное, озябла. А он заставил ее стоять здесь столько времени.
Нет, он решительно не хотел думать о том, как она будет раздеваться, расстегивать все эти пуговки, развязывать тесемки, расшнуровывать корсет.
Ни в коем случае.
Он сосредоточил все мысли на канале, угольных шахтах и паровых двигателях и извинился за свое невнимание.
Она с невозмутимым видом отмела его извинения, предложив расположиться поудобнее и закусить, и ушла, одарив его той самой улыбкой, которая и улыбкой-то не была.
Зимний сад, куда мисс Олдридж, переодетая в другое, но столь же непривлекательное платье, повела Алистера, напоминал оранжереи принца-регента в Карлтон-хаусе. Только у принца-регента это помещение использовалось главным образом для развлечений, и растения по мере надобности переставлялись или выносились оттуда совсем, а у мистера Олдриджа растений было значительно больше, но их никто никуда не переносил. Зимним садом это помещение тоже трудно было назвать. Больше это походило на музей или выставочную галерею растений. Каждая разновидность была снабжена биркой с подробным