имели три и даже четыре этажа, и мы гонялись друг за другом по их пустым лестницам.
Англичане здесь почти не жили, но, по мере того как прибывала армия, дома заселялись датчанами. Брида сказала, что умные люди не станут жить в римском городе из-за привидений, которые обычно водятся в старых домах. Возможно, она была права. В Эофервике я ни разу не видел привидений, но когда она упомянула о призраках, мы забеспокоились и принялись всматриваться в пролет между лестницами – в темный, обнесенный колоннами провал.
Мы провели в Лундене несколько недель и, даже когда пришла армия Хальфдана, не сразу двинулись на запад. Конные отряды отправились за провиантом, но Великая Армия все еще собиралась. Некоторые ворчали, что мы слишком долго ждем, теряем зря драгоценное время, давая саксам возможность приготовиться, но Хальфдан желал дождаться всех. Западные саксы время от времени приближались к городу; дважды между их всадниками и нашими завязывались схватки, но потом саксы, должно быть, решили, что мы ничего не предпримем до конца зимы (приближался Йоль), и больше их отряды не подходили близко.
– Мы не станем ждать весны, – сказал Рагнар. – Выступим посреди зимы.
– Почему?
– Потому что ни одна армия не воюет зимой, – осклабившись, объяснил он. – Значит, саксы будут сидеть по домам, вокруг огня, и молиться своему немощному богу. А к весне, Утред, вся Англия станет нашей.
В эту зиму все мы работали. Я возил дрова, а когда не тащил в город бревна с заросших лесом северных холмов, упражнялся с мечом. Рагнар попросил Токи, нового рулевого, учить меня управлять судном, и тот оказался хорошим наставником. Но, увидев, как я повторяю основные фехтовальные приемы, Токи велел их забыть.
– В клине и «стене щитов» побеждает жестокость. Будет неплохо знать приемы, и хитрость тоже придется кстати, но побеждает там все-таки жестокость. Возьми вот это. – Он протянул мне тесак с широким лезвием, даже шире, чем мой старый.
Мне не понравился тесак, он был гораздо короче Вздоха Змея и некрасивый, но сам Токи носил точно такой же вместе со своим прекрасным мечом. Он убедил меня, что в клине короткое широкое лезвие лучше всего.
– Там нет места, чтобы размахиваться и рубить, зато можно колоть, а короткому клинку нужно меньше места в общей свалке. Пригнись и ударь, целься прямо в пах.
Он велел Бриде держать щит, изображая врага. Я встал слева от Токи, и он замахнулся на нее сверху, а она интуитивно подняла щит.
– Стой! – крикнул он, и Брида застыла. – Видишь? – обратился он ко мне. – Твой сосед заставляет врага закрыться щитом, а ты колешь его в живот.
Он научил меня дюжине других приемов, и я часто упражнялся, потому что мне это нравилось. И чем больше я упражнялся, тем крепче становились мои мышцы, тем лучше у меня получалось.
Обычно мы тренировались на римской арене – так называл это место Токи, хотя ни он, ни я понятия не имели, что означает это слово. Арена входила в число удивительных, поражающих воображение построек. Представьте