Это была шутка. Я от института поеду в Карелию, на практику.
Смех внезапно стих. Три пары круглых глаз устремились на парня. Даже о баночках все на время забыли. Первой заговорила Стася, хмуря аккуратные бровки:
– Неожиданно. Ты на всё лето нас кидануть решил или на пару недель?
– Как получится, – виновато пожал плечами парень. – Отдохну там. Дед говорит, места красивые. Попишу пейзажи месяц-другой. И кто говорил про кидалово? Это моя работа. Я должен поехать.
Настроение на лавочке заметно упало. Парни со скучающим видом допили пиво, а Стася и вовсе выкинула почти полную банку в урну.
– Чел, ты вообще-то возвращаться собираешься? – поинтересовался Каланча, искоса глядя на друга. – А то про вред алкашки затираешь. Прямо как батя перед тем, как уйти из семьи за хлебушком.
Панк притих и опустил полный тоски взгляд на свои руки. Несколько пальцев у него были в шрамах от ожогов, но он никогда не говорил, откуда они взялись. Стася мягко накрыла его руку своей, не пугаясь шрамов, и посмотрела на Каланчу с почти что материнским сочувствием.
– Он так не сделает. Он – не твой отец. Правда, Стигмат?
Откровение Каланчи отозвалось болью в груди парня. Глаза вдруг снова заволокло чёрной пеленой, а во рту появился горький привкус желчи. Подавляя этот непонятный приступ, парень надавил на одну из меток. Друзья о них знали, но относились к этому спокойно. У каждого свои странности и недостатки. Люди, в конце концов, не идеальны.
– Д-да, – на выдохе ответил Стигмат, подавив, наконец, тошноту и слабость. Он встряхнул косматой головой. Капюшон слетел, и в глаза полезли чёрные пряди волос, закрывая от него лица друзей. – Я не собираюсь там оставаться. Мне надо вернуться в Москву. Тут дед, вы…
Заморосил дождь. С каждой минутой он набирал силу, а ветер сделался пронизывающе холодным. Стигмат в испуге огляделся по сторонам: не дух ли над ним издевается? Если так, то нужно срочно отсюда убираться. Он-то ничего, но вот друзья пострадать не должны. Стигмат убрал с лица мокрые пряди, вскочил и принялся высматривать кого-то в кустах и у магазинов.
– Э-э-э, чел, ты в порядке? – обеспокоенно спросил его Каланча.
Так и не увидев в толпе или где-то поблизости никого подозрительного, парень подошёл к друзьям и, всё ещё с опаской поглядывая по сторонам, присел на прежнее место.
– Да. Показалось, – коротко ответил он.
– Чего раскисли? – Бобик встал с лавки, выудил из кармана разбитый телефон и врубил тяжёлый рок. Пассажиры, которые только что вернулись из дальних поездок и с полными сумками стояли в ожидании такси, с укоризной качали головами, глядя в сторону молодёжи. – Давайте тусить! Раз Стиг завтра уезжает, почему бы сегодня не погудеть?
Каланча и Стася не слишком-то хотели веселиться. Они оторвались от тяжёлых, как их рюкзаки, дум, и с вопросом посмотрели на Стигмата. Парня трясло. Откуда-то дул холодный, совсем не летний ветер, а дождь усиливался. Его взяла тревога. Стигмат поднялся с лавки, но говорить не спешил. Просто не знал, что сказать. Он никогда не успевал ни с