продолжает идти. Уже скоро он придёт к месту, где, согласно легендам, лежит в руинах храм. Храм, в котором люди обращались к богам на их языке.
Офел, сын царя Мефиса, правителя той страны, что некогда располагалась у побережья океана, всегда был чрезмерно умным и любознательным ребёнком. Уже в четыре года он умел читать и писать: сперва на родном языке, а затем на языках рабов его отца. Немного, но вполне достаточно, чтобы слушать разговоры внутри дворца и снаружи. К семи годам царевич прочитал всю библиотеку отца, изучив не только пять различных языков и форм их записи, но и пристрастившись к наблюдению за звёздами и их движением. К двенадцати годам Офел сам трактовал многие наблюдения, а также имел право спорить с философами при дворце его отца. Но мальчик был неудовлетворён своими знаниями. Ему казалось, что всё, что ему известно, – иллюзии. В семнадцать лет он декларировал свой труд о богах. Он утверждал, что боги, которым поклоняются в царстве, – лишь отражение страхов человека перед природой и тем, что простирается за пределами её. Нет никаких богов: ни среди звёзд, что были созданы подобно всему иному, что созерцают люди, – воде и воздуху, ни среди людей; иначе бы боги явили себя всем и каждому. Несмотря на титул, такие слова царевичу простить никто не мог. Сам Мефис боялся гнева богов за такие слова, и, по совету мудрецов, сын был признан поражённым злыми духами и отправлен в путешествие по океану, дабы исцелиться. Сам же Офел сообщил отцу, что вернётся с доказательством того, что он прав. Спустя более десяти лет странствий и изучений всех трактатов о богах разных народов Офел пришёл к выводу, что если и есть некто, подобный богам, то он должен быть воплощением страха. Тогда не остаётся ничего, кроме как встретиться с ним и заговорить с ним. Лишь победив такой великий страх, он сможет вернуться к отцу с триумфом. Так он нашёл Великие Пустыни. Место, где, согласно легендам, раньше располагался настоящий оазис, но был разрушен то ли людьми, то ли богами. В самом оазисе должен был быть храм, где люди говорили с богами на их языке. И если повезёт, то, возможно, тому, кто ищет этот оазис, он привидится.
Офел приоткрыл глаза, пряча их рукой от солнца и ветра. Впереди мерцал оазис. Он уже видел его очертания утром, видел его миражи днём, теперь, когда солнце уже спускалось к горизонту, он видел его вновь, но он был по-прежнему далёк. Офел пал на колени и тяжело задышал. Попытавшись успокоиться, он впервые за долгое время усомнился в собственных силах. Он неистово верил в то, что ему под силу совладать с богами, даже если они существуют. Боги – всего лишь страхи человека. Но тогда почему он не может дойти до оазиса? Неужели он боится? Офел закрыл глаза и направил лицо к солнцу. Нет, он не боится. «Ты не можешь идти к оазису, – размышлял Офел про себя. – Оазис должен впустить тебя и прийти к тебе. Если мне суждено умереть в песках – я умру без страха и разочарования. Если я достоин попасть в оазис – я буду в нём к закату». Ещё один глубокий, обжигающий нос и горло вдох – и Офел готов был потерять сознание,