призрак, фантом. Но как не поверить подруге Нэнси Барр, про которую двадцать лет назад её любимый Эрик говорил, что она как монета с четырьмя сторонами, что она как старая душа, как добрая ведьма. Эрик. Опять он.
Сердце пропустило один удар, нога в крепком ботинке дрогнула, и ребристая подошва застряла в щели между вертикальными тонкими ребрами выхода базальта на тропе.
Сейчас нельзя думать о нём. Это лишнее. Главное сейчас – грант. Родина или смерть, это идут барбудос!
Анна зло утерла сопли.
Как я живу последние месяцы? Стыд разъедает до костей – будто сидишь по горло в зловонной выгребной яме. Коллеги – главы других лабораторий – не смотрят в глаза ни в коридоре, ни на еженедельных летучках. Матёрые профессора откусывают по кусочкам ценные квадратные метры лаборатории, а молодые новобранцы уже заглядываются на её офис, недоумевая: «Чего ждёт руководство? Пора бы перетаскивать Анины манатки в угловой офис. Сдулась комета из Рифа! Лузеру ни к чему ни ярость ультрафиолета в окна до пола, ни рвань горизонта Скалистых гор!»
Стыд обернулся ностальгией – спасением в облаке смрада. Ушла вся кровь. Сердце прокачивало сквозь её артерии кипящую ядовитую смесь возрожденной страсти, нежности и тоски по ароматному телу молодого Эрика. Тоска по потерянным годам, которые у них были бы с Эриком, если бы не их обоюдное предательство любви из-за карьеры. Да и расовая разница тоже. Она всегда отгоняла мысль (если случится немыслимое счастье, и они будут жить вместе), как же она представит мужа-китайца родственникам в Питере. Да и он, конечно, от страшной гордости не хотел брака с белой.
Во сне Нэнси гадала по столетнему изданию книги Рамона Кахаля, безжалостного бога нейробиологов. Буквы, выбранные из разных страниц сложным способом, сложились во фразу: «поднимись… саммит… Лонгс-Пик… ночь полнолуния… исправишь судьбу… получишь награду».
Запищали часы на руке, показывая пять процентов батареи, а в смартфоне отключился навигатор. Анна вдруг импульсивно нажала номер Эрика: терять ей нечего, погибать так с музыкой. Он, разбуженный посреди ночи в пяти тысячах миль от неё, отозвался таким молодым радостным голосом, как будто бы всегда ждал её звонка.
Но вернёмся назад и пройдём с Анной Усольцевой её двадцатилетний путь завоевания Америки, который привёл её сейчас на обрыв под скалу Кихол.
АННА. ДНЕВНИК. МАРТ 1998
Любовь всегда сплетена из взаимоисключающих вещей – тонкой лжи и оголенной искренности, боязни причинить боль и нарочным нанесением душевных травм. Расправившее крылья чувство неподвластно хозяину, оно манкирует гордостью, нормами приличия и здравым смыслом.
Джеймс Грэй, «Любовники» (2008)
Экстаз любовной страсти во времена Бернини переживался как чувственно неделимый опыт и тела, и души.
Саймон Шама, «Экстаз Святой Терезы Бернини» (2018)
Кто