от них располагалась огромная в четверть кухни свежо-побеленная печь, наискось от сердца избы висело зеркало с накинутым на него вышитым рушником29, возле окна стоял крепкий стол из осины, который окружали сундук и лавка. Сверху, выпирая средь остального потолка, устойчиво держала на себе основу всего дома расписанная яркими узорами матица30. Угодья показались Дане светлыми, облагороженными и уютными. Было заметно, что за избой ухаживают, но не укладывалось в голове – как старушке удаётся поддерживать в своих летах чистоту и порядок. Видать, помощь всегда под рукою.
– Да-а-а, Ждана, ну и кров у нас!.. – протянула златовласая.
– Изба да изба. Стены, пол есть, чисто что главное… чего тебе ещё надобно?! Не вечно же у папки на шее сидеть, в хоромах золотых да под его крылом греться в девятнадцать-то летов.
Злата фыркнула на обидное замечание что-то пробубнив про свои старания в самобытности и странных друзей что нежданно образовались у Жданы, но знахарка не внимала, упорно застилая накрахмаленную постель, сама при том обмывшись и переодевшись в чистое. Пребывала она в своих думах о матушке, о том, что её ждёт дальше и о том, как же и самое главное – где раздобыть этот камень заветный, чтобы так закрутить, дабы бог Нави слово своё сдержал, а не обманул – вплоть до вечера.
Когда красное, как клюквенный кисель, небо залило окна в доме, а в животе переваривались коровье молоко и полусырые лепёшки, купленные неразборчивым Велесом по пути, к ним и явилась бабушка Тая. Держала та в руках чуть больше фунта соломы и разноцветных лент объявляя, что она прознала про мастерство Златы и занятие нашла для них, в чём и подсобит для торговли подруге. Мол, Тая ещё маленькой увлекалась вязанием кукол, а теперь и вспомнить будет ей за милость.
– А мне чем заниматься? – ненароком напомнила о себе Ждана.
– Пол обмой для начала, а потом айда на задворки траву постылую исщипай всю.
Хотела недовольная девица вопросить, почему ей такой труд, а Златке – сидеть и куклы вязать, да не стала жаловаться и к тому же ответ тут же последовал:
– Кто чем награждён родовым, тот к тому и склонён! – прямо отрезала старушка, а после добавила: – Коли плата бы нужная мне за кров легла, то и я бы была с вами мила.
Ждана ахнула. Проверив мешочек, что так и остался нетронутым, Данка ещё больше раздухарилась – внутри оказалось пусто. Сжав тряпичный кулёк в кулаке, сунула она его себе за пояс, прикинув, что хоть для сбора трав годен будет.
Не вразумить с какой силой девчонка журила душегуба за его умасленные речи да обещания неосязаемые, но, когда тряпкой по полу проходила, носом пыхтела она знатно, что даже скрип половых дощечек слышен не был.
Прохладная ноченька, играющая перезвоном месяца о звёздочки над тёмно-русыми власами, привела за собою полчища комаров. В порывах злобы на обманы того, с кем заключила договор на крови, Ждана выдергала едва ли не одним махом всю огонь-траву31 во дворе, что куча собранного сорняка вышла выше её роста.