когда инстинкт самосохранения скажет убираться из воды: ребенок зашел в воду по плечи, потом по шею, но тут вдруг набежавшая волна накрыла его с головой. Если бы он не был так увлечен игрой, то заметил бы, как неподалеку проносился моторный картер, от которого по воде пошли волны.
Артем пытался кричать, но вода тут же полилась в легкие, пытался выплыть – но не мог, лишь колотил руками по воде. Перед глазами все поплыло и наступила тьма, как вдруг он почувствовал, что его ухватили за руки и выдернули из воды, оттащив к берегу. Пока мальчик пытался откашляться и выплюнуть воду, к нему подбежали родители. В воде не было никого, кроме едва не утонувшего ребенка. И пусть родители сказали, что он сам выбрался на берег, но он точно знал – кто-то или что-то спасло его. Даже сейчас, годы спустя, сознательная часть не могла ему объяснить этого. Он просто знал, что в этом мире существовало нечто, что помогало в самые критические моменты.
Более Артем ни разу не сталкивался с мистикой, да и не пытался все вокруг объяснить полтергейстом или судьбой. Он просто не рассказывал о том случае и знал. Сейчас же, взглянув на почерневшее зеркало, внутри него вновь проснулся этот внутренний голосок. Фокусы? Обман? Оператор чувствовал внутренностями, что там было нечто другое.
В магазине журналисты приобрели мясо, все необходимое для его жарки, овощи и «падаль» – так Кира назвала вредные чипсы, которые в самом деле крайне любила. Не сговариваясь, напарники взяли коньяк. Ведь шашлычок идет под коньячок.
Беседку, которую они планировали задействовать, Артем давно приметил во дворе гостиницы. Она стояла достаточно далеко от здания и, вероятно, в прежние времена использовалась как раз под эти цели. Ведь какая бы власть не руководила страной, в какие времена не был рожден русский человек, а любовь к шашлычку всегда была одинаковой. Так размышлял оператор, устанавливая переносной мангал, который занял большую часть багажника внедорожника.
Еще со студенческих лет, прямиком с первого курса, у оператора появилась привычка брать с собой мангал на любые вылазки за город. Как бы не складывались обстоятельства, он всегда был к месту: и в баньке, и на речке, и на даче. Везде. Однажды во время поездки у них лопнуло колесо на трассе около какого-то дачного поселка из тысячи таких же. Так компания, пока ждала эвакуатор, «метнулась» за мясом и с комфортом ждала его приезда.
Кира в это время деловито нарезала овощи. День близился к вечеру, становилось ветрено. С пруда, расположенного неподалеку, доносилась влажная прохлада. По такому случаю она даже переоделась в простой черный спортивный костюм, в котором среди экстрасенсов могла бы сойти за свою. Могла бы, но пухлые, искусственно накачанные губы, выдали в ней иголку, затесавшуюся в стоге этого сена.
Из переносной колонки, установленной в беседке, доносилась попса с местного радио, а над беседкой раньше положенного загорелся одинокий фонарь. Невольно ей вспомнились слова Станислава Павловича, что под утро они не горят. Кира не без