сейчас столпились люди, пожелавшие узнать ответы на свои вопросы. Он пытался пройти мимо них до микроавтобуса, перевозившего съемочную группу с техникой от точки до точки, но никак не мог обойти стайку местных женщин, решительно настроенных пообщаться. Среди основных проблем значились неустроенная личная жизнь, вопросы к покойным родственникам и профилактика порчи. Все как всегда.
Максим редко сталкивался с иными запросами. Бывали, конечно, случаи поинтереснее: кто-то просил помочь наладить бизнес, кто-то приходил ради черных ритуалов в отношении других людей, а некоторые хотели заключить сделку с дьяволом. Последние клиенты были его любимыми: больших дураков, готовых платить деньги, он не встречал ни до, ни после.
На одном из интервью его спросили, что он отвечает на такие запросы клиентов. Но что он мог сказать? Отговаривать посторонних людей, самонадеянных и уповающих на значимость их единственного ценного «товара», было не в его привычке. Максим молча продавал их души, заключая сделки на перекрестках. На конвейер такая практика еще не вышла, но уже приносила ему определенную пользу от «принимающей стороны». Поставщик душ. Так и было написано в разделе биографии в его профиле – SMM-щик расстарался.
– Станислав Павлович, – вновь позвала мужчину журналистка, когда тот в очередной раз обратил внимание вглубь себя и замолчал. Осуждать его девушка не могла, все же не каждый день у человека такие глубокие потрясения происходят.
– Он же все сказал! – подняв затравленный взгляд на телеведущую, потрясенно произнес Станислав Павлович то, о чем явно думал. – И про Надьку мою, земля ей пухом, сказал ведь! Ну, про то, что ругались мы с ней, что изменял ей, и что приходит она ко мне. Я же знаю, чувствую, как она за спиной стоит! Житья мне не дает: что при жизни, что после! Тьфу! Дурная баба!
– Станислав Павлович, – вздохнула Кира, стараясь не терять самообладания. – Это силуэт бывшей супруги вы видели? Она вас… преследовала?
– А? Да нет, не она это была. Надька у меня такая, по мелочи пакостит, то молоко мне скислит, то вещь какую спрячет – а я же знаю, куда ложил-то ее —, то собак ночь потревожит, они лают до утра! – отмахнулся мужчина от воспоминаний про призрак экс-жены, словно говорил о бытовых вещах: – То другое существо было. Как же назвал-то ее маг этот… бесятина! Во! Точно сказал, я бы и сам иначе не назвал. Оно вот как есть, бес!
Пока мужчина разбирался с наименованием, Артем и Кира переглянулись. В понимании журналистов, слабо разбирающихся в магической терминологии, что призраки, что бесы – не имело это значения. Общая картина была не ясна.
– А суть в чем? – вопросил Артем, скрестив руки на груди.
– А они не суть… так, гоняют просто. – невпопад ответил мужчина. – Дело как было? Ночь была, но к рассвету ближе. Я от Геннадича шел, мы с ним водку пили. Сын у него приезжал, на рыбалку ездили, а потом сушили рыбу-то. А Геннадич так рыбу сушит! Вот дано мужику, не отнимешь. Сам пропойца пропойцей, а готовит так, что руку по локоть вслед за ложкой съешь. Ну и пили мы с ним водку, да под рыбку-то. Ништяк!
– Ништяк, –