роде. Делает вдох, вентилируя в салоне воздух и дает импульс сердцу, ощущая его мощную вибрацию.
Всё должно быть иначе, но он не знает как. Это похоже на смех: когда втягиваешь воздух ртом, а он шипит через прорези вентиляционных решеток и фильтры как через приоткрытые челюсти, задевая кромку зубов. Смех обрывается во мгновение. К нему приходит понимание, что телу не сдвинуться. Колеса пытаются прокрутиться, сердце рычит от усилий, но что-то удерживает его на месте. На фоне собственных звуков он слышит какой-то внешний шум и оборванную речь. Звуки шагов приближаются. Хочется кричать, от страха звать на помощь, включить звуковой сигнал и снова пытаться сорваться с места. Но с ним что-то не то…
Он опять проваливается.
В память. Ее слишком много. Она будто чужая и совсем ему не нужна. Какая-то часть сознания советует ему заткнуться. Погасить фары и выключить мотор.
Сознание смотрит на незнакомого человека в форме, угадывая, а потом осознавая, что это полицейский и он может помочь ему. Но охранник на стоянке полицейского участка проходит мимо, скользя по нему пустым взглядом. Камеры, как цифровые глаза, позволяют видеть в цвете, но с непривычного угла обзора. Это всё слишком странно. Он – никто. Не человек. Стоило проснуться в таком необычном сне, чтобы оказаться обездвиженным?
Да во сне ли?
Эта спасительная мысль уже не кажется той шлюпкой, за которую целесообразно цепляться. Происходящее с ним реально. Сознание обращается во внутрь себя, к памяти самоходника и сканирует его системы. Погружается в память Бродяги и делает ее своими воспоминаниями, всматриваясь в новый мир. В дивный новый мир: в карту паутины из вертикальных и перпендикулярных маршрутов и технологий будущего, всматривался в светящийся кокон того самого Скай-сити – города, построенного над затопленным мегаполисом, простирающимся над пропастью из воды под ним – это новая жизнь и нужно лишь отрезать пуповину, чтобы стать в ней свободным.
Вся точка пространства, занимаемая новым созданием, синхронизированным с программами пилота, становится одной концентрированной мыслью о свободе. Всё его существо пытается вырваться изнутри и Бродяга по максимуму задействует звуковые сигналы.
– Какого черта он снова сигналит? – ругнулся охранник в сторону роскошного аэромобиля, обращаясь к напарнику.
Полицейские только приступили к ночному дежурству и уже были в курсе о жалобах от их сменщиков о производимом самоходным автомобилем шуме. Спонтанно включалось радио, пугая, а потом и раздражая проходящих мимо людей, распахивались двери и звучал голос пилота, заводился мотор и тачка силилась сорваться с места. А вот на раппорт охранников об этом в отделении никто не реагировал – были дела поважнее, да и не значило это ровным счетом ничего.
– Похоже сбоит. А модель-то еще новая. Ничего, у него скоро заряд кончится, тогда и заглохнет, – усмехнулся второй охранник, беря кофе из автомата, что стоял возле блока охраны.
Махнув напарнику, первый вышел из будки осматривать стоянку. Машины