ни слова. После смерти Келлана я пытался смириться с этим. Я и не намеревался становиться таким озлобленным куском дерьма. Группы поддержки меня угнетали, а работа на общественных началах с трудными детьми напоминала лишь о том, насколько неприспособленным я оказался в воспитании своего же брата. Куда бы я ни пошел, сопереживание имело синтетический привкус фальши. Как глазурь на торте – слишком сладкая, слишком красочная, слишком совершенная.
Чарли – единственная, с кем я познакомился после смерти Келлана, так ужасно скорбела. Она дергала ногой, испытывала угрызения совести и впадала в истерику, но была настоящей, уязвимой и поглощенной тем, что с ней случилось.
В какой-то момент ее стала бить крупная дрожь. Я понял, что она замерзла, и пошел вперед, прижав спиной к зданию. Сверху нас укрывал балкон, и дождь больше не хлестал в лицо.
– Я вызову тебе такси.
Она выхватила у меня из рук пальто, отводя взгляд.
– Спасибо.
– Я верю тебе, когда ты говоришь, что вы не были вместе.
Не совсем.
Она повернула голову в мою сторону. Услышав эти слова, Чарли не обрадовалась и не почувствовала облегчение.
– Как скажешь, Тейт.
Я заказал такси по телефону, затем сунул устройство в задний карман.
– Что это за пенни?
– Когда мне было плохо, моя сестра обычно бросала в мою сторону пенни и говорила: «Пенни за твои мысли». Это вроде как ко мне привязалось. Когда мне плохо, я играю с пенни. И подсадила на это Келлана. Думаю, ему это нравилось. Мы установили правило, что всякий раз, когда я бросала ему пенни, он должен был довериться мне. Это было практично.
Я уставился на нее. Промокнув под дождем, она выглядела прехорошенькой. Нос и щеки усыпаны веснушками. Пухлые губы. Я задавался вопросом, почему Келлан не подкатил к ней. В шестнадцать лет я бы в считаные секунды набросился на Шарлотту Ричардс.
Самое подходящее время для таких мыслей, придурок.
– Ты скучаешь по нему, – сказал я. Тупая боль в моем сердце усилилась.
– Да, – она закатила глаза – лишь для того, чтобы подавить очередную волну слез. Кончик носа у нее порозовел. – Ты такой придурок. Неудивительно, что ты эксперт по тому, как забацать детей, – она покачала головой. Шарлотта странная – и я пока не уверен, привлекала она этим или раздражала.
Я не стал извиняться.
– Да.
– Но ты не можешь вести себя так со мной, – предупредила она. – Я этого не потерплю.
– Хорошо.
Это обещание далось мне легко.
Не то чтобы я собирался с ней встречаться.
Мне в голову пришла идея. Ужасная идея. Отличная идея. Смелая идея. Идея, которая могла бы приблизить меня на шаг к тому, чтобы избавиться от проклятого дома, который я ненавидел с того дня, как купил его. И по умолчанию – избавила бы от присутствия Терри на моем диване.
– Была когда-нибудь в его комнате? – спросил я.
Она покачала головой.
– Мы были