рядами заостренных деревянных кольев, и так же занимая по фронту примерно две мили. В общем и целом весь фронт неприятеля растянулся почти на пять миль. Перед нами сейчас стояло самое большое войско, с которым мы до сего времени встречались в Италии; да и я до сего момента такого огромного войска никогда в жизни не видел.
Я сообщил все это военному совету, который расселся на табуретах в тени возле фургона с кухонными принадлежностями. Пока войско перестраивалось, фургоны, мулов, повозки, быков и всех нестроевых отодвинули в тыл. Фургоны и повозки выстроили квадратом, создав нечто вроде барьера, за которым можно было спрятать животных и укрыть продовольствие и запасное оружие. Этот импровизированный лагерь охраняли примерно пять сотен воинов, по большей части пожилых мужчин, непригодных для боя в составе центурии, но все же умевших обращаться с мечом и копьем. Если войско потерпит поражение, противник быстро с ними расправится, но нас успокаивала мысль, что они прикрывают войско с тыла. Я хотел использовать Галлию и ее женщин для охраны этого лагеря, но она категорически отказалась, заявив, что лучше погибнуть в бою, нежели быть изнасилованной, а затем убитой победителями, если нас разгромят. Я и смирился. Всех ходячих раненых тоже отрядили охранять этот лагерь. День выдался теплый, становилось все жарче, и воины в когортах и центуриях уже прикладывались к фляжкам. К войску шел непрерывный поток повозок с водой, они челноками перемещались к реке, которая протекала в трех милях от нашего тыла, и обратно, пополняя запасы воды в преддверие жаркого боя, когда всех будет одолевать жажда. У конницы имелись собственные такие повозки, они также доставляли нам воду, правда, две трети моих конников были все еще у реки – поили своих коней. У них еще будет полно времени выдвинуться сюда до начала сражения.
– Они не станут драться, если мы их не атакуем, – сказал Спартак. – Они приглашают нас напасть на них, а сами сидят за острыми кольями.
– Моя конница бесполезна против этих кольев, господин, – сказал я несколько уныло.
Акмон доел яблоко и отбросил огрызок.
– Кто бы у них ни командовал, он знает свое дело. Очевидно, он уже слышал про твою конницу, Пакор, и нейтрализовал ее одним приемом. Умно.
– Поставь моих людей в центре, господин, и мы прорвемся сквозь них, как острое копье! – заявил Афраний, недавно назначенный командир трех легионов испанцев. Смотрелся он прямо как юный Акмон. Оливковая кожа, темно-карие глаза и коротко остриженные волосы. Он был ниже меня дюймов на шесть, но гораздо более мощного и крепкого сложения. Чрезвычайно агрессивный – следствие пяти лет сражений с римлянами в его родных краях, прежде чем Акмона захватили в плен и продали на невольничьем рынке. Его жирный старый хозяин думал, что из Афрания выйдет хороший мальчик для педерастических развлечений, но вместо этого нашел смерть на кончике ножа, которым тот пронзил ему сердце. Ему не хотелось ничего другого, кроме как резать римлян, и