сразу после школы решил жениться, вы тут такой вой подняли, словно он папу римского убить намеревался. Думаешь, я не в курсе? А со мной, значит, все наоборот? Давай-давай, быстренько подставляй шею и делай постное лицо, пора-пора-пора. Подумаешь, четверть века! Много, что ли? Вполне можно и погулять еще. Чего ты меня, молодого веселого мальчонку, – он смешно вытаращил глаза, – в семейный хомут пихаешь?
– Молодого мальчонку?! Погулять? – Аркадия Васильевна шлепнула ладонью по подлокотнику пухлого кожаного кресла – не то изумленно, не то возмущенно, не то обреченно-безысходно. – Четверть века ему не возраст! Ты до пятидесяти, что ли, в веселых мальчонках бегать собираешься? Все бы тебе игрушечные машинки коллекционировать, по клубам пропадать да в компьютере стрелять. Раньше люди в твои годы уже дело собственное построить успевали и кучу детишек вдобавок нарожать.
– Опять на деда намекаешь? – Балька явно собрался обидеться. – Только я – не он! Раньше, подумаешь! Знаем мы эти ваши «прежние времена», в школе учили: чуть ли не в пятнадцать лет женили и замуж выдавали, да еще и не спрашивали, нравится – не нравится, всем по фигу, сказано – под венец, иди под венец с кем велено. Тебе вот это нравится? Ты мне и невесту уже небось подобрала? С самой лучшей родословной, да? Как в племенном хозяйстве – чтоб потомство было наилучшее, да? Ну хоть познакомь, что ли! А то, знаешь, как-то меня не восхищает перспектива знакомиться с собственной невестой уже в ЗАГСе!
Балька сердито дернул плечом, моментально став похожим на встрепанного двенадцатилетнего пацана.
Какой же он, в сущности, еще мальчишка! Аркадия Васильевна растроганно улыбнулась и потрепала внука по взъерошенным вихрам.
Невесту ему она тогда и впрямь начала уже присматривать, благо круг знакомых был весьма широк, так что дочек, внучек и племянниц в этом кругу подрастало множество – хорошенькие и не очень, умницы-разумницы и простоватые, не в родителей, фефелы, хулиганистые непредсказуемые сорванцы и романтические красотки – только выбирай.
Впрочем, больше она этот разговор не возобновляла. Отчасти смутившись проницательностью внука – все-таки Балька у нее очень, очень неглупый мальчик. Отчасти потому, что он был прав, припомнив историю вокруг первой женитьбы Михаила. Экий ведь поросенок сообразительный! Отчасти опасаясь с «поросенком» рассориться – вот уж лишнее, право слово. Да и жаль мальчишку строжить: без родителей остался рано, она у него одна. Но главное – Аркадия Васильевна отодвинула тему в дальний угол, рассчитывая на то, что брошенное зерно начнет прорастать. Мысль в вихрастую голову внука уже попала, а Балька совсем не такой поверхностный, как иногда кажется.
Да и не стоит, в самом-то деле, такие серьезные вещи решать, что называется, «в лоб». Аркадия и у влюбленных в нее мужчин никогда ничего не просила. О нет! Просить – это так грубо и, честно говоря, неумно. Зато всегда можно создать ситуацию, которая подтолкнет «объект» к нужным эмоциям, а затем и к поступкам. Если