Таня, а я – Людмила, – чему-то радовалась Люська.
– Чей отпуск обмываем? – спросил Гоша.
– Татьянин.
– Молчунья у нас Татьяна. Где трудишься-то?
– БСП, – ответила я.
– Чего?
– Больница «Скорой помощи».
– Вон оно что. Это кем же?
– Доктор она у нас, – хохотнула Люська. – Хирург. Руки золотые.
Валерка сурово покивал и сказал:
– Хирург – это профессия. Пулевое ранение обработать сможешь?
Мне стало ясно: мы нарвались на законченных придурков.
– Не, – ответила я. – Я все больше по чирьям.
Валерка хлебнул из бутылки, получил горлышком по зубам и заорал:
– Гоша, поддай газку, прокати девчонок!
Гоша поддал. Просить их сбросить скорость было бессмысленно, такие идиоты скорее всего начнут гоготать и пугать еще больше, следовало стиснуть зубы и уповать на то, что мы куда-то сможем доехать.
– Ты бы руль получше держал, – не выдержала Люська.
– Не учи. Я машину с семи лет вожу. – Гоша принялся выписывать кренделя на дороге, Валерка ржал, задрав ноги на панель, а стрелка спидометра падала вправо. Впереди сверкнули фары.
– Машина, идиот! – заорала Люська.
Две секунды казалось, что мы столкнемся лоб в лоб, я зажмурилась, истошно звучал сигнал, что-то мелькнуло слева, и Гоша сказал, смеясь:
– Отдохни в кювете, сынок.
– Ты, придурок, – закипела Люська. – Права за барана купил?
– Ты чего это? – ответил он, слегка удивленно.
– Тебе на велосипеде кататься, и то в деревне.
Страсти накалялись. Я открыла сумочку и нащупала газовый пистолет, недавний подарок одного моего знакомого. Если честно, я им никогда не пользовалась, но тяжесть в сумке приятно успокаивала.
– Останови машину, – как можно спокойнее попросила я.
– Выйти хочешь? – глумился Гоша. – Выходи. Дверь рядом.
Он нажал газ, и машина едва не взлетела. Тут Люськино терпение истощилось. Она сделала борцовский захват правой рукой, Гоша дернулся, но против Люськи не потянул.
– Останови, сволочь, – спокойно сказала она, – не то шею сверну, как курице.
Валерка хотел было другу помочь, но я попросила:
– Не шали, – и показала подарок.
– Да пусть катятся, – разозлился Валерка. – Ножками пройдутся, шлюхи.
Мы вышли из машины. Через двадцать секунд от нее и след простыл, но остались лишь дурные воспоминания.
– Не злись, ладно? – попросила Люська. – Кто ж знал?
– Не злюсь.
После машины ветер пробирал до костей.
– Ну, чего, в какую сторону?
– К дому, – ответила я и побрела по дороге. Люська вышагивала рядом, ее жизненному оптимизму оставалось только позавидовать.
– Что ж теперь? – рассуждала она. – Дойдем. Может, кто поедет. Ты чего молчишь?
– Не говорится. Холодно.
– Давай я тебе платок дам?
– Не надо.
– Чего ты, повяжи платок. Холодища-то. До города далеко?
– Вон