Ленинград. Дневники военных лет. 2 ноября 1941 года – 31 декабря 1942 года
многими мужчинами в Ленинграде.
Сугробы, сумерки. Холод, тишина, иногда нарушаемая гулом выстрелов. На саночках из последних сил тянут умерших родителей дети, а детей – родители. Замерзшая Нева, любимый город, один вид, одно имя которого вызывает трепет счастья и гордости. Корабли, Адмиралтейство, Зимний, Эрмитаж, Марсово поле. Ни единого трамвая, почти нет машин. Сугробы, ледяные наросты на тротуарах, забитые фанерой окна. И в этом северном, застывшем городе – живая кровь питерцев. Это здесь родилась Революция! Мы покажем и врагам, и друзьям, и нейтралам, кто такие питерцы, русские, советские.
…Нет слов, нет сил передать все страдания города. Но не время сейчас их описывать. Запомним все, сохраним в душе – до часа расчета с Гитлером!
Страна знает о том, что переживает Ленинград. В северных городах, когда приезжают из Ленинграда эвакуированные слабые женщины и дети, – на них благоговейно смотрят, приветствуют, встречают. На вокзалах, в буфетах ленинградцам все дается вне очереди, даже если приходится отказывать командирам РККА.
Приезжие из Москвы передают о глубоких чувствах к Ленинграду.
При последней эвакуации некоторые командиры отдавали свой месячный сухой паек семьям, а сами ходили голодные, нервные, молчали, терпели… Но рядом с великим видишь и низкое: спекулятивный рынок. На холоде топчутся люди, что-то меняют, продают. (Хлебом торгуют по пятьсот рублей за килограмм.)
Однажды моим близким сказали: «Вишневский по радио выступит – на неделю зарядку даст». И тут же реплика: «А ну самого бы его на сто двадцать пять граммов посадить. Так ли бы он заговорил?» (Это как раз тогда, когда я свалился от дистрофии.)
Прохожу мимо Апраксина двора. Дома без стекол, все застыло. В Пассаже нормально идет торговля, хотя и без света. Горят коптилки, лежат вологодские кружева, детские игрушки, за прилавками стоят продавцы, где-то играет патефон – это продают пластинки. В продаже уже нет ниток и иголок, но еще есть шелковые ленты, детские носки и др.
Тока в городе нет, частично дают заводам. Автотранспорт стоит…
После некоторых успокоительных сообщений от 24 декабря опять сильные обстрелы.
По Фонтанке бегут люди, падают, зарываются в снег… Артиллерийский шквал длится минут пятнадцать и прекращается. Разбита автомашина, лежит убитый старик, бегут санитары…
Выезд машин «скорой помощи» – своего рода экспедиция. Мороз, горючее сомнительное, тьма и плохие дороги – сугробы, лед. Коммунальное хозяйство Ленинграда почти парализовано. Водопровод в большей части города не работает. Канализация повреждена. Трамваи, автомобили стоят. Тьма… Разбитые и подбитые дома пока не восстанавливаются – нужны огромные средства на ремонт.
6 января 1942 года.
(199-й день войны.)
Утром слушал сводку. Успехи в Крыму, есть трофеи.
12 часов 30 минут. Днем город выглядит значительно лучше.
Толпа движется быстрее… На улице попадаются контрастные типы: то бледные, серо-землистые, отечные, одутловатые лица, то рядом розовощекие девчонки, крепкие женщины, пахнущие