толстые журналы – «Новый мир», «Знамя», «Москву»… Все их мы выписывали. Однажды бабушкин друг принёс «Архипелаг ГУЛАГ» и сам читал ей. То, что я тогда, лет в тринадцать, услышал, произвело сильнейшее впечатление. Потом, уже в осмысленном возрасте, году в 1980-м, мы с друзьями, сидя втроём ночью на кухне, читали его по очереди вслух.
А.Ш.: Я мог бы быть образованным человеком, если бы не забывал через секунду все приобретённые сведения. Никакого накопления. Ужас биографии. Мои любимые писатели Саша Чёрный, Ильф и Петров, О’Генри и Маркес. Не люблю я Шекспира. До сих пор ведь неизвестно, был Шекспир или нет. У меня такое ощущение, что какие-то десять английских евреев сидели и придумывали «Короля Лира».
Бессмертие – выборочно. Столько талантливых людей канули в Лету. Я случайно отрыл на даче сатирическую книгу конца позапрошлого века «Наши за границей» Николая Лейкина. Он был писателем-юмористом. В его журнале «Осколки» печатался Чехов, которого тот курировал. Он был читаем больше Пушкина, Салтыкова-Щедрина и Чехова. И где сейчас Лейкин? А ведь надеялся. Глупость таланта – верить в это.
«На сына мы орали от безысходности»
А.Ш.: Как-то меня спросили в интервью, влиял ли я на судьбу сына. Ответил, что постоянно влиял, поэтому он делал всё, чтобы это влияние перебороть. И кое-что ему даже удалось. Ещё спросили, ругал ли я его, когда он приносил двойки. Так он ничего другого и не приносил! Миша учился в трёх школах, и нужно было, чтобы он всё-таки переходил из класса в класс. Есть такой анекдот: «Какие самые счастливые годы в вашей жизни?» – «Это те четыре года, когда я учился в третьем классе». Примерно то же происходило с Мишей.
М.Ш.: Родители на меня всегда орали. Особенно отец. Став старше, я понял, что орёт он только на тех, кого любит.
А.Ш.: На сына мы орали от безысходности: «Не надо! Не надо!» Иногда взывали: «Прекрати сейчас же! Опомнись!» Потом опять: «Не надо! Не надо!» И даже во время каких-то проблесков правильного поведения всё равно на всякий случай упреждали: «Не надо! Не надо!» Эти три наставления – прекрати, опомнись и не надо – лежали в основе воспитательного процесса.
М.Ш.: Все дети врут, и за это их наказывают. Все взрослые врут безнаказанно. Проведя целый день во вранье, они приходят домой и начинают орать на детей, которые соврали, что не брали конфету. Мне кажется, любой ребёнок, сидя обиженным в углу, думает: «Вот вырасту и никогда не буду такой сволочью, как мои родители». Но вырастает и становится точно таким же.
А.Ш.: Мишка намного выдержаннее меня. Не открывает пасть по любому поводу. Он пережидает, а значит, умнее. А я дома ору по мелочам. В остальном мы похожи. С возрастом я понял, что суть взаимоотношений с детьми – постоянное умиление их действиями, начиная с первых шагов. Если ото всего отговаривать, то ребёнка можно и потерять. А советы давать бессмысленно, их всё равно никто не слушает.
М.Ш.: Вот один из примеров ора. Мне было лет 16. Грянул мой день рождения. Видно, отец никакого подарка не придумал. Когда я утром проснулся, дома никого не было, а