а бабушка сказала мне поставить их сюда, – сказал ребенок, размахивая руками.
– Что? – переспросил я.
– Она говорит о цветах, которые собрала сегодня, – перевела ее мать.
– А, понятно. Ты не знаешь, здесь есть какие-нибудь гостиницы? – спросил я малышку.
Попытаться привлечь внимание ребенка – очень простой и действенный ход.
– Гостиница? – Девочка задумалась, но, похоже, не знала этого слова и так ничего и не ответила.
– Вижу, у вас проблема с ночлегом. Хорошо, я постараюсь для вас узнать.
Сказав это веселым тоном, женщина взяла ребенка за руку и пошла влево. Мы последовали за ними, кланяясь на ходу. В здании был парадный вход, но его, видимо, держали накрепко запертым, за матовым стеклом двери света не было. По тому, что она сказала, я понял, что эта женщина не хозяйка дома.
– Прошу за мной, – пригласила она, ведя нас за дом.
– Сюда, – сказала и девочка.
Обходя вокруг здания, я все еще думал о девушке на третьем этаже и медленно шел вдоль стены, продолжая смотреть вверх. Я смог увидеть ее с другой точки, однако ее поза нисколько не изменилась: она стояла неподвижно, прижав руки к стеклу. Она лишь слегка поворачивала голову, следя за нами.
Девушка на третьем этаже и женщина внизу, ведущая за руку ребенка, производили прямо противоположное впечатление. У девушки с третьего этажа была светлая кожа и прямые черные волосы. Возможно, из-за кимоно она казалась неподвижной, как кукла. Напротив, женщина рядом с нами была смугла, волосы ее вились, и выглядела она иностранкой, приехавшей из Юго-Восточной Азии или Индии. Двигалась она свободно, разговаривала звонким голосом.
Пока я думал об этом, девушка на третьем этаже шевельнулась. Движение было довольно резким и внезапным, как будто ее что-то вдруг озаботило, и я от удивления на мгновение остановился как вкопанный. Ее облик, сложившийся в моем сознании, не вязался с таким быстрым движением. Мне хотелось остановиться и посмотреть на нее подольше, но я не мог позволить себе отстать от матери с ребенком, поэтому последовал за ними, и когда мы повернули за угол здания, она пропала из виду.
Что касается женщины, которая шла передо мной, держа за руку ребенка, она продолжала вызывать у меня легкое чувство дискомфорта. Она была вполне взрослым человеком, но неожиданно для меня говорила как дитя.
– Прошу вас, будьте здесь поосторожнее! – Она говорила громко, почти кричала. Слова были произнесены весьма настойчиво, и это никак не соответствовало ни ее уравновешенной манере поведения, ни облику матери, ведущей за собой ребенка.
Она остановилась у задней двери особняка и открыла раздвижную деревянную дверь.
– Разрешите войти? – Это она тоже произнесла странным высоким детским голосом. – Эй, слышите? – продолжила она тем же высоким голосом. – Простите, тут у ворот люди, они не знают, что им делать; пришли сюда пешком издалека.
Дочка топталась рядом с ней. Я наблюдал за ними со спины, чувствуя себя крайне смущенно и думая, что ребенка